Книга Король в Чёрном, страница 6 – Валентина Зайцева

Всё тело ныло, но при этом ощущалось подозрительно приглушённым и онемевшим, словно между мной и болью протянули толстую завесу. «Обезболивающее», — догадалась я, чувствуя характерную вату в голове.

— Кажется, я снова должна вас поблагодарить. И за этот раз, и за предыдущий, — пробормотала я, стараясь не показывать, насколько мне на самом деле плохо.

— Пришли открытку, — невозмутимо парировал он, не отрываясь от своего занятия.

Я не могла не рассмеяться, хотя это причинило мне боль в рёбрах. Его мёртвая панорама — абсолютно бесстрастное выражение лица — делала ответ ещё комичнее. Оказавшись в том мире, где мне довелось недавно претерпеть столько ужасов, я бы всё равно предпочла падение с лошади, будь у меня выбор между этим и тем кошмаром. Сейчас, с лекарством в крови, я чувствовала себя странно, почти отрешённо, но по крайней мере не так, будто меня выкрутили в стиральной машине и повесили сушиться, как после Инцидента в Святилище Вечных.

— Я выживу, доктор? — спросила я, пытаясь придать вопросу лёгкости, которой не ощущала.

— У тебя лёгкое сотрясение мозга, множественные ссадины и ушибы различной степени тяжести. Ты потеряла сознание от перенапряжения и стресса, полагаю. В остальном же, да, твой прогноз, несомненно, оптимистичен, — отчеканил он, словно зачитывая медицинское заключение.

Я снова хихикнула, несмотря на боль.

— На сей раз я не шутил, — заметил Торнеус с лёгким недоумением.

— Знаю, но ты всё равно забавный, — призналась я. — В тебе есть что-то... освежающе прямолинейное.

— Ты просто обязана сообщить эту новость моей супруге. Она придёт в полнейший восторг, узнав, что кто-то находит меня забавным.

На этот раз я ограничилась слабой улыбкой, чувствуя, как веки наливаются свинцом. Наконец-то я удосужилась оглядеться вокруг, стараясь сосредоточить расплывающийся взгляд. Это была не койка в лазарете и не тюремная камера, как я опасалась. Комната оказалась на удивление уютной, даже роскошной по меркам этого мрачного мира. Я лежала на большой, дорогой на вид кровати с тяжёлыми резными столбиками. Чёрная ткань ниспадала балдахином со всех четырёх резных столбиков, создавая ощущение защищённого гнезда. Дерево было искусно вырезано так, что напоминало переплетающиеся друг с другом виноградные лозы, лишённые всякого порядка и смысла, извивающиеся в каком-то безумном танце. Древесина, из которой они были сделаны, казалась ослепительно белой, почти перламутровой, на фоне глубокого чёрного узорчатого полога.

— Где мы? — спросила я, всматриваясь в полумрак комнаты.

— В поместье Самира, — неохотно ответил Торнеус, и я заметила, как выражение его лица мгновенно сменилось с отстранённого на откровенно мрачное. Его жёлтый глаз, видный в прорези маски, сузился до щёлки. — Я настоятельно советую тебе быть предельно осторожной здесь.

— Почему? — напряглась я, чувствуя, как тревога острым когтем скребётся под рёбрами.

— Ты считаешь Жреца древним, прожившим без малого две тысячи лет? — Торнеус помедлил, подбирая слова. — Он — ничто по сравнению с Владыкой Каелом и Самиром. Эти создания даже не припоминают собственного возраста, настолько давно они появились на свет. Подумай хорошенько, что делает с психикой подобная продолжительность жизни, какие чудовищные метаморфозы происходят с разумом за столь немыслимый срок. Один пережил свой век через абсолютную вседозволенность и извращённое потакание любым своим прихотям, другой — через медленное погружение в пучины безумия. Думаю, излишне говорить, что именно хуже.