Книга Веди меня через бури горы Химицу, страница 10 – Мицуно Вацу

– Вы тоже его семья, Мина.

– Разве? – беззлобно усмехнулась я. – Мне казалось, что мы просто отличное украшение для его экзотического коттеджа.

Миссис Тисл не стала ругать меня за язвительность. В конце концов, она понимала, что по прошествии лет мы с мамой действительно стали для графа скорее тяготящим имуществом, чем семьёй, пусть даже тайной.

Впрочем, несмотря ни на что, папу я любила. Маму, разумеется, тоже. И мне повезло довольно рано узнать историю их отношений, чтобы не строить ложных надежд на своё будущее и не обозлиться на некоторые поступки отца.

Девятнадцать лет назад граф Арчибальд Картер вернулся в Англию из экспедиции с командой фрегата «Фаэтон». Подробностей я не знала – только то, что они побывали в Месте-Где-Восходит-Солнце, и там на их корабль пробралась моя мама. По её словам, она сбежала от жестокой семьи, собиравшейся выдать её замуж за какого-то извращенца. Мама худо-бедно знала английский благодаря общению с приезжими голландцами и смогла убедить графа не выдавать её команде и не высаживать на берег. Эта часть истории – про английский – всегда казалась мне странной, учитывая, что по законам маминой родины общаться с пришлыми ей было запрещено. Но у неё и правда были способности к языкам, и теперь, по прошествии девятнадцати лет, она говорила аж на пяти, так что всё возможно.

Дальше всё было очевидно. Граф Картер заинтересовался необычной внешностью мамы, разделил с ней постель, пока скрывал в своей каюте, и по возвращении в Англию решил не бросать её на произвол судьбы, а поселил в небольшом коттедже в Лестершире. На тот момент он уже был помолвлен с подходящей по статусу женщиной, что не мешало ему регулярно посещать маму.

Моё появление на свет не изменило ровным счётом ничего. Граф, конечно, обрадовался, но сразу выставил строгие условия, по которым нам с мамой предстояло жить: никаких требований о моём признании, изолированность от общества, за исключением ближайшей к коттеджу деревни и, в целом, незаметное существование. При этом отец обещал взять на себя все расходы на наше содержание, дать мне приличное образование и выдать замуж, когда придёт время. Брак должен был стать договорным, с работящим человеком, которому за это самопожертвование и молчание о родстве с графом щедро заплатили бы. Однако после женитьбы отца на его официальной невесте всё изменилось.

Ему не удалось скрыть от неё наше существование – он никогда не был достаточно умён, чтобы хоть что-то утаить от женщины. А графиня Картер тоже умела ставить условия. Она позволила ему навещать нас, даже разрешила продолжать содержать, но вот заботиться о моём будущем запретила. По её наказу мы с мамой должны были всю жизнь провести в «Сакуре», как призраки, и так же тихо уйти, когда наступит наш срок. В противном случае графиня обещала учинить скандал, которого репутация мужа не пережила бы.

Я никогда не понимала эту женщину. В деревне и так ходили слухи о том, кто мы и кто нас навещает. Да и в Лондоне наверняка многие знали, что граф оплачивает чьё-то содержание. Моё замужество стало бы облегчением для всех, ведь таким образом я могла пропасть из их жизней. Но интерес графа к маме с годами не угасал, и потому его законная жена, вероятно, просто не могла смириться с ревностью. Да, ревность… Наверное, только этим чувством, которое я никогда не испытывала, можно было объяснить странную прихоть графини Картер. Вероятно, она думала, что, лишая меня будущего за пределами «Сакуры», причиняет моей маме боль. Но больно от невозможности хоть куда-то двигаться по жизни было только мне.