Книга Исключительное право Адель Фабер, страница 149 – Юлия Арниева

— В северных королевствах, — рассказывал он за одним из ужинов, — я часто бывал в опере. Удивительно, как по-разному ставят одни и те же произведения. «Мальста» Мурди в исполнении амеверской труппы — это совсем не то, что та же опера в подаче вирданских артистов.

— Я видела «Мальсту» только один раз, — призналась я. — В Королевском театре, пять лет назад. Должна сказать, Виолетта показалась мне слишком театральной.

— Ах, вы имеете в виду мадам Бертран? — принц усмехнулся. — Да, она склонна к излишней драматизации. Хотя голос у неё действительно прекрасный.

И так день за днем. Мы говорили обо всем на свете, кроме того, что действительно имело значение. Никогда не обсуждали его планы и его прошлое, словно существовал негласный договор — поддерживать видимость обычного гостеприимства, не касаясь опасных тем.

Но однажды вечером, когда мы закончили обсуждать театральные постановки, я не выдержала. Вопрос, который мучил меня все эти недели, вырвался сам собой:

— Ваше Высочество, — начала я, отставляя бокал с вином, — есть одна вещь, которая не дает мне покоя.

Принц Александр приподнял бровь, но выражение его лица осталось спокойным:

— Слушаю вас, мадам Фабер.

— Кто тот несчастный, которого похоронили с королевскими почестями вместо вас? — вопрос прозвучал резче, чем я планировала.

Риган напрягся, бросив быстрый взгляд на принца. В столовой на мгновение повисла тишина, нарушаемая только тиканьем часов на каминной полке.

Принц медленно провел пальцем по краю бокала, словно обдумывая ответ. Затем пожал плечами с удивительным равнодушием:

— Обычный преступник. Подходящего роста и телосложения. Его все равно ждала казнь за убийство, — он отпил глоток вина. — Так что, можно сказать, он провел последний вечер своей жизни в роскоши — изысканный ужин, отличное вино, шелковые простыни. Не каждому убийце выпадает такая честь.

Я почувствовала, как кровь отливает от лица. Легкость, с которой он говорил о чужой смерти, меня ужаснула.

— Он… он знал, что его ждет?

— Разумеется, нет, — принц усмехнулся. — Ему сказали, что это помилование в честь королевского праздника. Человек умер счастливым, полагая, что обрел свободу. Разве это не милосердие?

Риган опустил глаза, явно чувствуя себя неловко. А я смотрела на принца и понимала, что передо мной сидит человек, для которого чужие жизни — всего лишь фигуры на шахматной доске.

— Вы шокированы, мадам Фабер? — спросил принц, заметив мое выражение лица. — Но ведь этот человек был убийцей. А я… я принц крови, потенциальный наследник престола. Чья жизнь важнее для королевства?

Я не нашла слов для ответа. Принц же продолжил с той же невозмутимостью:

— В большой политике, дорогая Адель, приходится делать непростой выбор. Иногда одна смерть спасает сотни жизней.

После этого мы больше не касались опасных тем.

Риган во время этих трапез обычно молчал, изредка вставляя замечания о хозяйственных делах поместья. Но я чувствовала его взгляд, следивший за каждым моим движением, каждым словом. Он по-прежнему исполнял обязанности управляющего с безупречной точностью, появлялся рядом всякий раз, когда мне нужно было куда-то ехать, сопровождал во время прогулок по окрестностям.

Только теперь я понимала, что это была не забота о моей безопасности со стороны преданного слуги, а надзор. Мягкий, ненавязчивый, но постоянный.