Книга Исключительное право Адель Фабер, страница 2 – Юлия Арниева

— Эм… прошу меня извинить, — произнесла я, чувствуя, как корсет впивается в ребра, — мне нужно переодеться. Это платье слишком тяжелое.

Поднимаясь по мраморной лестнице, я мысленно ответила свекрови: «Адель больше нет, мадам. Есть Алина из две тысячи двадцать четвертого года».

Войдя в спальню, я прислонилась к закрытой двери и наконец позволила себе выдохнуть. Корсет немилосердно сжимал ребра, многочисленные нижние юбки и тяжелая парча платья до сих пор давили своим весом, а замысловатое сооружение из шпилек на голове, казалось, вот-вот обрушится. Шея ныла от напряжения — попробуйте-ка продержать голову гордо поднятой несколько часов. Но на лестнице я держалась безупречно, спина прямая, взгляд холодный и уверенный, зная, что проницательная свекровь наблюдает снизу своими серыми глазами-рентгенами. В этом мире внешние проявления силы значат слишком много — урок, который я выучила за последние три месяца, когда каждая минута слабости оборачивалась новым унижением.

Прошло всего три месяца, как я очнулась в этом теле, дезориентированная и напуганная. Последнее, что помнила настоящая Адель — как муж приказал ей надеть тонкое шелковое платье с открытыми плечами на великосетский прием. «Ты герцогиня, изволь соответствовать», — процедил он тогда сквозь зубы. Промозглый ветер, ледяной дождь… Пневмония развилась стремительно.

Первые дни в этом мире были самыми сложными. Я металась между паникой и неверием, пыталась понять, что произошло. Меня спасли воспоминания Адель, они всплывали постепенно, помогая освоиться. Язык, манеры, имена, привычки — всё было здесь, в её памяти, нужно только потянуть за нужную ниточку.

Листая воспоминания Адель как страницы книги, я видела, как последние полгода её жизни превратились в кошмар. Набожная, скромная женщина, привыкшая к тихой жизни в загородном поместье, вдруг оказалась вынуждена посещать светские рауты, где мужчины «случайно» касались её обнаженных плеч, целовали руки дольше положенного, шептали двусмысленности. Для меня, выросшей в двадцать первом веке, это могло показаться безобидным флиртом. Но для Адель каждое такое прикосновение было пыткой. Каждый вечер она молилась, прося прощения за то, что позволяет чужим мужчинам такие вольности.

А муж… муж лишь холодно наблюдал, как его жена краснеет и бледнеет от непристойных намеков его деловых партнеров. Теперь я знаю: он торговал её репутацией ради выгодных сделок.

В памяти Адель я нашла ответ, почему её муж так резко изменил привычный уклад их жизни. Крупный заем, взятый на расширение торговли с колониями, нужно было возвращать. А когда стало ясно, что прибыль не покроет долг, герцог решил использовать красоту своей набожной жены как приманку для потенциальных инвесторов.

«Вы же не думали, что я стану…» — помнился мне её испуганный шепот. «Глупая, — хмыкнул муж, — просто будь любезной. Остальное они додумают сами».

И она была любезной. Краснела, бледнела, но терпела. Пока не слегла с той злосчастной лихорадкой. А очнулась уже я — Алина Вершинина, руководитель отдела продаж, жертва автокатастрофы, измены мужа и предательства подруги.

Я бросила взгляд на свое отражение в высоком зеркале. Адель действительно была красива — светлые волосы, тонкие черты лица, большие глаза. Идеальная кукла для светских приемов. Только вот теперь в этих глазах появился стальной блеск, который так пугает окружающих.