Книга Исключительное право Адель Фабер, страница 4 – Юлия Арниева

Но заявился супруг, который за ужином ни разу на меня не взглянул, третий раз за неделю уволил лакея и ко всему прочему прикрикнул на мать. Оставив их скандалить, я благоразумно удалилась в свои покои. И вот прошло уже полчаса, а внизу всё ещё спорили. Голос мужа, визгливый от злости, перекрывал степенные наставления мадам Мелвы. Кажется, свекровь пыталась его образумить. Забавно.

Когда я только попала в это тело, растерянная и напуганная, именно воспоминания о работе помогли не сойти с ума. Совещания, переговоры, сложные клиенты — всё это пригодилось здесь. Корпоративные интриги оказались отличной подготовкой к светским играм. Но сегодня я устала от игр. От тяжелых платьев, от масок, от фальшивых улыбок. В моем времени я могла хотя бы надеть джинсы и свитер после работы. А здесь… здесь даже ночная рубашка больше похожа на театральный костюм.

— Госпожа, ваш чай, — произнесла горничная, поставив на столик поднос.

— Спасибо, — поблагодарила и, отложив книгу, поднялась. — И принеси, пожалуйста, мой дневник. Нужно кое-что записать.

— Да, госпожа.

Вскоре я уже сидела за столом перед раскрытым дневником, задумчиво водя карандашом по бумаге. В этом мире дневники были обычным делом — никто не считал странным, что благородная дама записывает свои мысли. Адель тоже вела дневник, хотя писала в основном молитвы да покаяния. Теперь эта тетрадь в кожаном переплете служила другой цели. Я записывала всё: имена, даты, суммы сделок, случайно подслушанные разговоры. Герцог был неосторожен со своей «недалекой» женой — часто обсуждал дела в её присутствии. Думал, она ничего не поймет, а я понимала и записывала. На случай, если понадобится защита или рычаг давления.

Скрип двери заставил меня поднять голову. В проёме стояла мадам Мелва, непривычно растерянная.

— Он действительно подал прошение, — тихо сказала она.

— Вот как, — я отложила карандаш, внимательно глядя на свекровь. — И как быстро он собирается провести бракоразводный процесс?

— К концу месяца всё будет кончено, — мадам Мелва прошла в комнату, её шелковое платье тихо шуршало по ковру. — Ты правда этого хочешь?

— А у меня есть выбор? — я невесело усмехнулась, закрывая дневник. — Быть приманкой для его партнеров? Или, может, вы предпочли бы видеть меня послушной куклой, которая молча терпит унижения?

Мадам Мелва поджала губы, но в её глазах я заметила что-то похожее на уважение.

— Я найму экипаж, — наконец произнесла она. — Тебе лучше пожить в моем загородном поместье, пока всё не уляжется.

— Да, вы правы, я прикажу собрать мои вещи.

— Он полагает, что ты одумаешься, — мадам Мелва опустилась в кресло, расправляя складки платья. — Мой сын уверен, что через пару дней ты приползешь к нему на коленях, умоляя о прощении. Что эта дерзость — всего лишь следствие болезни.

— Как удобно списать всё на лихорадку, — я подошла к окну. Сад уже утонул в сумерках. — И что будет, когда я не одумаюсь?

— Тогда… тогда ты потеряешь всё. Титул, положение в обществе, средства к существованию.

— Вы пытаетесь меня напугать? — я обернулась к свекрови. — Или предостеречь?

— Я пытаюсь понять, что происходит с женщиной, которую я знала около двадцати лет.

— Она умерла, — сказала я правду, горько усмехнувшись, — и нет, я не поеду в ваше загородное поместье. Лучше в Ринкорд, там дом, который оставила мне моя тетушка, и муж на него не вправе претендовать.