Книга Любовь и лёд. Книга 2, страница 33 – Ирмата Арьяр

— Я не могу не принять ее. Я сама просила императора вернуть леди Марцелу. Что обо мне подумают, если я снова отвергну ее?

Яррен пожал плечами: такая ерунда, как «что обо мне подумают», заботила его меньше всего в жизни. Он задумчиво потер подбородок.

— А если подделку прислал не император, а тот, кто уже не раз покушался на вашу жизнь?

— Я не могу жить в постоянном страхе! Приведите эту, как вы говорите, куклу, я хочу взглянуть на нее. Я приказываю! — дополнила принцесса, видя, что горец не шелохнулся.

*

Бывшая фрейлина выглядела так же, как всегда. Может, чуть бледнее, даже веснушки почти исчезли. И еще ее сочные губки, которые Марцела украдкой покусывала для яркости, казались припорошенными белой пудрой. А в остальном — такая же. Взгляд спокойно-ледяной, без малейшего раскаяния, улыбка на грани дерзости. Одежда с плеча северных женщин, но это и не удивительно: сундук бывшей фрейлины так и стоял в общей спальне, и переодеться ей было не во что.

Если это Марцела. Если она, то и бледность, и равнодушие можно списать на последствия поспешного отъезда, принудительного возвращения и усталости.

Если это оживленная чудесной магией кукла, снегурочка, наподобие снежных баб, которых лепят зимой дети, то она воистину совершенна, а ее создатель — почти бог. Почти, потому что, стоило беглянке открыть рот, как несоответствие стало разительным.

Снегурочка то пищала, то вещала басом, и самое печальное — не знала этикет. Она сделала реверанс, как полагается, но выпрямилась без дозволения. Она обратилась к принцессе, опустив титул, как к простолюдинке.

— Приветствую, Виолетта.

Принцесса не ответила, лишь поморщилась, когда басовитый голос куклы дал петуха. С минуту она в полной тишине рассматривала гостью.

Та стояла, словно чурбан, не проявляя никаких признаков нетерпения. Настоящая Марцела давно бы покраснела под насмешливым взглядом Летты либо от стыда, либо от негодования. А эта… кукла и есть. Даже грудь не вздымается от дыхания.

— Кто ты? — спросила Летта после долгой паузы.

— Марцела. Ваша фрейлина. Бывшая. Я Марцела.

— И чем ты это докажешь?

Тишина. Пустой взгляд бледно-голубых глаз. И снова, размеренно, монотонно:

— Я Марцела. Ваша фрейлина. Бывшая.

Сердце Летты даже биться стало реже, словно оцепенело от сдавившего его ужаса.

— Замолчи! — не выдержала Летта. — Где настоящая Марцела? Где та, чье лицо ты украла? Где она?

Яррен, стоявший за плечом снегурочки, шагнул вперед, чтобы перехватить, если та кинется на принцессу. Но кукла молчала, изредка моргая и тупо глядя перед собой.

— Кто тебя отправил сюда, Марцела? — спросил горец.

Снегурочка рывком, как птица, повернула к нему голову.

— Мой господин отправил. Мой император.

— Что он велел тебе сделать?

Это был рискованный вопрос, но Яррен успел обменяться красноречивыми взглядами и с Кандаром, замершим по другую сторону, и с леди Исабель, тоже магичкой, и был готов к любым сюрпризам. Их не случилось.

— Мой император велел мне просить прощения у принцессы Виолетты и служить ей. Выполнять любой ее приказ.

— Приказываю тебе вернуться к тому, кто тебя послал ко мне, Марцела, — сказала Летта, уловившая главное — чудовищное создание отвечало, только если обратиться к ней по присвоенному имени. — И передай моему жениху: если это очередная шутка, то я не способна ее оценить. Если это очередное испытание, то я не понимаю его цели. Ступай прочь.