Книга В объятии Зверя. Том 2, страница 20 – Зена Тирс

Вскоре она появилась вместе с мужем и отцом Сеттом. Царь Вигг вёл жену под руку, довольно улыбаясь, словно сытый кот, исполненный хитрости. Он посадил Маррей в повозку и затем с игривым блеском в глазах посмотрел на Рейвана.

«Издевается надо мной!» — мрачно подумал кзорг, чувствуя совершенное бессилие.

Вскоре царь скрылся в дверях главной башни, не став дожидаться, когда обоз покинет Харон-Сидис. Отец Сетт подошёл к повозке, чтобы проститься. Коротко поклонившись Владычице Корде, перед Маррей он смутился.

— Береги себя, — прошептал он.

На лице старика дрогнули брови, когда он поднял взор и увидел поджившие ссадины на её лице.

— Прости меня… — затаив дыхание, произнёс он.

— Это ты подмешал Виггу в вино кзоргское зелье, — утвердительно произнесла она.

— Я подмешал. Прости, — виновато склонился старый хранитель.

— Прощаю, Сетт, — ответила Маррей. — Ведь ты хотел меня в какой-то мере защитить.

Старый хранитель склонился ещё ниже.

— Да пребудет с тобой Великая Мать, — сказал он.

— Несомненна её любовь! — ответила Маррей и благословила старика, коснувшись его головы.

***

Повозка с Владычицами тронулась в путь. Следом выехала и вторая — со слугами, припасами и снаряжением. Кзорги и солдаты сопровождали обоз конными.

Первый день пути пролегал по дикому ущелью Харон-Сидиса, где на пустынных склонах изрезанных скал не стояло ни одного человеческого жилища и лишь дикие горные туры бродили по крутым утёсам.

Повозка Владычиц шла тихо, чтобы Маррей не слишком утомилась от неровностей дороги. Она всё ещё была слаба и путь переносила на устланном шкурами ложе под пологом.

— Я так рада, что ты наконец перестала бунтовать и последовала своему долгу, — произнесла Корда. — Богиня вознаградит тебя, когда ты станешь матерью.

Маррей кивнула. Она действительно хотела покориться силе высшей и большей, чем она сама. Однако в сердце не унималось щемящее чувство несправедливости, когда она глядела сквозь занавеси полога на Рейвана, ехавшего на коне впереди.

«Почему Великая Мать оказалась так жестока? — думала Маррей, лаская взглядом его спину. — Почему позволила сделать из него кзорга, а меня — обязать долгом перед царём?»

Когда пришло время остановиться на ночлег, Рейван выставил солдат для охраны, а слугам велел разбить лагерь. Сам он, впервые за весь день, приблизился к Маррей и помог ей спуститься на песчаную землю.

— Придержи меня немного, — сказала она, берясь за него слабой рукой. — Мне нужно немного походить, разогнать кровь.

Рейван взял Маррей под локоть, благоговея под её взглядом, и, пока слуги устанавливали шатёр, обошёл с ней стоянку. Владычица шагала медленно, всем телом опираясь на его руку, и чем сильнее он чувствовал её тяжесть, тем больше радовался. Ему хотелось и вовсе поднять её, нести на руках, крепко обнимать и целовать. Он боялся глядеть ей в глаза: не хотел напугать силой своих чувств, но полагал, что она о них догадывается.

Маррей тоже прятала от него лицо за спускающимися чёрными змеями волос, и он всё не решался озвучить ей свой замысел: спасительный для неё и губительный для него. Потому что тогда разом истекут часы их хрупкого счастья, придёт час расставания, настанут дни погони и страха.

«Расскажу ей завтра, когда выйдем из ущелья на распутье дорог», — подумал Рейван.