Книга Невозможная хозяйка таверны «Драный кот», страница 194 – Йона Корппи

— Продолжим? — сказал Локи с обманчивой мягкостью.

Я сделала глубокий вдох, удивляясь тому, как чётко работает сознание. Страх превратился в холодную осторожность, позволяя сформулировать важные для меня вопросы.

— Из-за проверки магического потенциала мама догадалась об обмане того человека? — каждое слово давалось с трудом, но голос звучал ровно. — Поэтому она сбежала?

Что-то промелькнуло во взгляде бога обмана — словно моё неестественное спокойствие и игнорирование провокационного заявления о годи не укладывались в его план. Но он мгновенно скрыл это за маской снисходительного интереса.

— Да, — кивнул Локи, и пламя в камине взметнулось выше. — Она не хотела, чтобы её ребёнка использовали, как использовали её.

Его голос звучал почти сочувственно, но за этим участием проступала хитрость. Локи осуждает игры аристократов, но чем его спор с Сунь Укуном отличается?

Локи откинулся на спинку кресла, и его пальцы рассеянно скользнули по браслету в виде ветви ивы. По металлу пробежала волна силы, заставившая сам воздух задрожать.

— По странной причине, — произнёс бессмертный с такой интонацией, от которой похолодело внутри. — Твоя мать возвела молитву именно ко мне.

Он сделал паузу, словно погрузившись в воспоминания, и его лицо на мгновение стало жёстким, почти хищным.

— Я предложил ей убежище в землях ётунов. Там, куда даже самый влиятельный смертный не смог бы добраться. Но Сунь Укун, — Локи оборвал фразу, и его губы скривились в ядовитой усмешке. — Обезьяна тоже откликнулся на её зов. Убедил, что мои методы слишком радикальны. Хотя его собственные методы, как видишь, оказались куда более разрушительными. Он сделал так, чтобы её ребёнок наверняка стал аврором. И не предупредил об этом.

Я внимательно следила за сменой эмоций на его лице, отмечая, как искусно он плетёт паутину сомнений. Странное спокойствие внутри помогало видеть манипуляцию, но не делало её менее опасной — любое его слово могло нести в себе семена будущего хаоса.

— А Вы? — вопрос вырвался почти против воли.

Ледяное спокойствие внутри подталкивало искать правду, даже в словах существа, известного своим коварством.

Бессмертный замер, и его неподвижность была страшнее любого движения. Огонь в камине, послушный лёгким взмахам его пальцев, рисовал в воздухе причудливые узоры. Каждый его жест казался небрежным, но я чувствовала — это лишь маска.

— Знаешь, что действительно забавно? — Локи повернул голову. Его взгляд пронзал насквозь, словно пытался добраться до моей сути. — Когда твоя мать искала защиты, я даже не думал об аврорной магии.

Он снова замолчал, и эта пауза была подобна натянутой тетиве. Я не двигалась, боясь спугнуть момент его откровенности, хотя разум напоминал: искренность бога обмана — всего лишь часть опасной для меня игры.

Локи наблюдал за мной со странным выражением, будто столкнулся с чем-то неожиданным. Похоже, моё поведение не укладывалось в его план.

— Смертные редко правильно обращаются к богам. А уж ко мне… — жуткая усмешка исказила его красивое лицо. — Я предложил ей убежище за барьером просто потому, что это было самое надёжное место, — внезапно его голос стал ниже, становясь опаснее. — О споре с Сунь Укуном я тогда не думал. Земли ётунов не подходят для рождения аврора — слишком много древней силы. Свет Небесного Посланника не доходит до тех земель. Но в тот момент это не имело значения. Потому что сделать ребёнка аврором, — его голос упал до шёпота, от которого стыла кровь, — это не защита. Это приговор.