Книга Невозможная хозяйка таверны «Драный кот», страница 274 – Йона Корппи

Хокон медленно подошел ко мне, и его рука невесомо коснулась моей щеки. Этот простой и знакомый жест был настолько бережным, что внутри разлилось тягучее, сладкое чувство. Я сама потянулась к нему и почувствовала, как Хокон улыбается в поцелуй.

— Моя жена, — прошептал он мне в губы, и от этих слов перехватило дыхание. — Моя Вивека.

Его руки скользнули к шнуровке моего платья, и я почувствовала, как она постепенно поддается. Хокон не торопился, словно наслаждаясь каждым мгновением.

Когда платье соскользнуло к моим ногам, я инстинктивно прикрылась.

— Не нужно, — тихо сказал Хокон, отводя мои руки. — Ты прекрасна.

Очередной поцелуй был уже не таким сдержанным. Я чувствовала, как его дыхание становится прерывистым, как пальцы обжигающе скользят по коже.

Не разрывая поцелуя, Хокон подхватил меня на руки и опустил на шелковые покрывала.

Мир словно замедлился. Лунный свет, пробивающийся сквозь витражи, окрашивал его кожу мягкими оттенками серебра. Хокон навис надо мной, и его волосы, разметавшиеся по плечам, создавали занавес, отгораживающий нас от всего мира.

Его невесомые поцелуи коснулись моего виска, скользнули к скуле, прошлись по линии подбородка. Эта неспешная ласка была наполнена таким благоговением, что сердце замирало от нежности. Когда прикосновения губ опустились к шее, я невольно запрокинула голову.

Руки Хокона скользили по моему телу, словно изучая каждый изгиб, каждую линию. В его прикосновениях чувствовался контраст — они были одновременно уверенными и бережными, страстными и невесомыми. Пальцы заклинателя чуть подрагивали, выдавая, насколько сильно ему приходилось сдерживаться.

— Ты прекрасна, — хрипло произнёс он, оторвавшись на мгновение, чтобы посмотреть мне в глаза.

Я подняла руку и коснулась его щеки. Хокон прильнул к моей ладони, как истосковавшийся по ласке зверь, и я забыла о смущении и неуверенности.

Его губы вернулись к моим в поцелуе, который уже не был ни нежным, ни сдержанным. Его настойчивость заставила низ живота скрутиться в тугой узел предвкушения. Я отвечала с не меньшим жаром, наслаждаясь приглушённым стоном, сорвавшимся с его губ.

Постепенно поцелуи Хокона опускались ниже, исследуя ключицы, скользя по изгибу плеча, оставляя на коже огненные следы. Когда он прикусил особенно чувствительное место у основания шеи, а затем успокаивающе провёл по нему языком, я не сдержала судорожного вздоха.

— Скажи, если что-то будет не так, — прошептал он, заглядывая мне в глаза.

Я смогла только кивнуть — слова казались лишними. Хокон, словно поняв мой безмолвный ответ, продолжил своё чувственное исследование. Его руки и губы находили точки, о чувствительности которых я и не подозревала. Каждое касание словно расходилось волнами по всему телу, заставляя выгибаться навстречу ему.

Время растворилось в ощущениях. Я не знала, как долго продолжалась эта сладкая пытка, но с каждым мгновением желание становилось всё более невыносимым. Моё дыхание превратилось в прерывистые вздохи, руки беспокойно блуждали по его плечам и спине, пытаясь притянуть ближе.

— Хокон, — выдохнула я, не узнавая собственный голос — настолько хриплым он стал.

Это было всё, что требовалось. Хокон приподнялся, нависая надо мной. Его глаза, почти чёрные от желания, искали в моём взгляде последнее подтверждение.

— Ты уверена? — спросил он, хотя я видела, насколько трудно ему сдерживаться.

Вместо ответа я обвила его шею руками, притягивая для нового поцелуя. Никакие слова не могли выразить мою потребность в нём полнее этого жеста.

Когда мы наконец стали единым целым, время словно остановилось. Хокон замер, позволяя мне привыкнуть к новым ощущениям, и его пальцы нежно гладили мои щёки, стирая невольные слёзы, о которых я даже не подозревала.

— Люблю тебя, — выдохнула я, и в этот момент браслеты на наших запястьях вспыхнули ослепительным светом, скрепляя наш союз окончательно.

Тихий звон серебряных колокольчиков на пологе стал свидетелем того, как рухнули последние барьеры между нами, как две души, искавшие друг друга, наконец-то обрели полное единение.