Книга Там, где нас нет, страница 1004 – Альвин Де Лорени

О! Сколько здесь пережито… сколько раз он, Майн, с восторгом принимал в себя почти всё из лежащего на полках. Сколько раз он с обожанием приникал лицом к телам своих топов-верхних и сколько их уже прошло через эту комнату, навсегда покинув своего требовательного нижнего.

Пара колец выскочила из стены и с глухим стуком вонзились, вкручиваясь в деревянную балку высоченного потолка. Со свистом расползлась на лоскутья вся одежда Майна, обнажая бледное худощавое тело. Верёвки, как живые, начали оплетать левую руку у запястья и левую же ногу у щиколотки. Ещё два кольца, вырвавшись из стен, впились в каменный пол напротив верхних. Со свистом верёвки, оплетавшие руку и ногу, взвились вверх и, продёрнувшись в кольца, начали натягиваться, поднимая лежащего Майна над полом. Страх у него уже прошёл и сейчас он с предвкушением наблюдал происходящее. Верёвки натягивались и натягивались и вот уже альфа закачался над полом на вытянутых вверх левой руке и левой ноге. Верёвки разделились надвое, обрезанные невидимым для начальника SS, телекинезом. Куски их, начали оплетать правые руку и ногу, точно также как и левые. Верхние верёвки подтянулись выше, приподнимая несопротивляющееся тело и куски их, затянувшиеся на правых руке и ноге, просунувшись в нижние кольца, стали натягиваться, распяливая тело альфы в горизонтальном положении левым боком вверх, а правым вниз. И если с руками всё получалось, то ноги… Ноги человека, никогда не садившегося на поперечный шпагат до конца разойтись не могли. А верёвки тянули и тянули…

Резкая боль, уже совсем переставшая доставлять удовольствие, искрами прòнзила тонкие мышцы бёдер Майна, суставы и связки хрустели, не будучи в силах сопротивляться нечеловеческим усилиям натягивавшихся всё сильнее верёвок. Кисти рук и стопы посинели и похолодели, перехваченные шершавой верёвкой. Майн пошевелил головой свесившейся к правому плечу, приподнял её, оглянулся — в комнате никого не было. Попробовал было крикнуть, позвать на помощь — пересохшее горло не издало ни звука. Ощерившись от невыносимой боли в растягивавшихся всё сильнее и сильнее ногах, он снова поник головой, закусив губу до крови.

Вдруг хлыст, висевший на стене, сорвался с крюка и, вращаясь в воздухе, со всего маху стеганул по натянутым, выставленным на всеобщее обозрение, тонким мышцам верхнего, левого бедра. Боли от удара Майн толком и не почувствовал, поглощённый ощущениями от другой боли, вызванной микроразрывами мышечной ткани и растяжением связок. И тут же второй удар, теперь по нижнему бедру, обжёг ногу. И снова по левому. Опять по правому. Удары сыпались один за другим. На какое-то время альфе показалось, что стало даже легче — бёдра, осыпаемые ударами, повинуясь натянутым верёвкам, разошлись шире. Но затем, резким рывком верёвки натянулись ещё, выбирая слабину, заскрипели кольца вверху и внизу и острая боль вернулась снова, а ноги разошлись ещё шире на пару пальцев, став почти вертикально — левая вверх, правая вниз. Дыхание перехватило, судорожно втягивая воздух, Майн попробовал пошевелиться, рвануться — может быть верёвки перетрутся о кольца, может быть они просто окажутся недостаточно крепкими… Но нет… Дёргаясь как муха в паутине, он только вызывал дополнительные болевые ощущения и в вытянутой в струнку верхней руке, вынужденной держать на себе вес тела и в столь же туго натянутых бёдрах.