Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
Аудитория затихла. Разнонаправленные эмоции захватили её. Окинув взглядом столы за которыми сидели студиозусы, нашёл Эрнста Орлерна. Постригся. Прекратил эпатировать окружающих своей причёской. Приятно, что кто-то взялся за ум. На днях его отец прибыл лично ко мне и с поклонами и затаённым страхом презентовал всю сумму выданных мной ему денег и с процентами сверху. За два прошедших месяца набежало четыре процента, а с тысячи это сорок талеров. Поистине, не знаешь, где найдёшь, где потеряешь! Семейство Орлернов поднапряглось, заложило, что можно и что нельзя и Гуго взял кредит в банке. Под четыре процента годовых. И заискивающе кланяясь, подрядчик просил меня принять деньги. А я ведь мог и не согласиться. Ладно. В который раз убеждаюсь, что я благостен и все поступки мои прòнизаны человеколюбием. Ведь так?… Возражений традиционно ни у кого нет. На договоре в присутствии приехавшего с Гуго нотара сделана запись о погашении долга, деньги пересчитаны и выдохнувший с облегчением старший Орлерн поскорее отбыл из дома страшного оме, в душе продолжая клясть своего непутёвого сынка. — Ita. Quaeso, loquere (Итак. Прошу высказываться), — побуждаю я студиозусов к действию. Снова тишина. Хорошо же! Зайдём с другой сторòны. — Estne quisquam qui propositioni meae obstat? (Есть кто-то, кто возражает против моего предложения?) Снова тихо. Отлично! Прошёлся перед доской из конца в конец. Задумчиво выдал: — Bene igitur, domini. Responsione tua unanimi consensu ad petitionem magistri/magistrae tuae gaudeo. Et dicam sincere — gaudeo. Cras exercitationes incipiemus. Hic quoque. Post sextum par. O non, ignosce, oblitus sum! Post crucem, quam nunc quotidie post sextum par habes. Domini Heydrich et Kaltenbrunner in suo campo periti egregii sunt. (Что же, господа. Я удовлетворён вашим единодушным откликом на просьбу вашего преподавателя. И откровенно скажу — рад. Репетиции начнём завтра. Здесь же. После шестой пары. А нет, извините, запамятовал! После кросса, который у вас теперь ежедневно после шестой пары. Господа Гейдрих и Кальтенбруннер прекрасные специалисты своего дела.) Мысленно потираю руки. Что ж. Я стервозен со стихийниками. И сильно. Но ничего с собой не могу поделать. Как только вижу эти высокомерные рожи… Почему-то к артефакторам-трудяжкам, не говоря уж о целителях, у меня такого отношения нет. А ведь это неправильно. Я, преподавая эту проклятущую демонологию, совершенно субъективен к стихийникам. А именно они примут на себя основной удар, если начнётся война с демонами. И сколько их выживет? Сытое после поглощения Майна фон Клина тело довольно своим текущим существованием и не хочет показывать мне ближайшие судьбы студиозусов-выпускников стихийного факультета. Да, вопрос репетиции надо утрясти с десятником стихийного факультета. Всё-таки это его люди. А потом к ректору Схолы. На сегодня назначено совещание по причине необъяснимого исчезновения начальника SS. Его нет уже три дня. Пока он признан безвестно отсутствующим. Возбуждено дело. И не в отделе дознания, а сразу во втором главном управлении — в контрразведке. Пропажа такой личности никак не может быть обычным уголовным делом. Даже если он по пьянке блевотиной захлебнулся. Никаких следов убийства ни в кабинете, ни в спальне не нашли. Во вскрытой тайной комнате тоже. Начали опрашивать всех, кто его видел в последний раз. Сопоставлять показания. Подробно интересоваться жизнью Майна фон Клина. После первых же допросов полезло всякое. Были опрошены родственники всех его любовников. Нашли оме-целителя, который, под угрозой расправы над своими родными, периодически избавлял тело главы секретной службы Лирнесса от следов развлечений с любовниками. Оказывается, отец этого целителя содержался в лечебнице для психически больных — тот самый больной в клетке рядом с альфой-пауком. Наискосок от той, в которой закрывали Вивиана. Безнадёжный больной, даже не говорящий, а только укающий. Единственного несчастного сына, вынужденного держать язык за зубами омегу-целителя, к давно овдовевшему отцу не допускали, а тот, попавший туда здоровым и лишившийся разума в лечебнице, фактически растением доживал в ней свой век. |