Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
Мало того, я выдернул к себе в зал Сиджи и Юта, бывших за сценой, и телепатически общаясь с ними, показывал, как я оказываю воздействие на Ёрочку и Жизи. Одновременно на обоих. Получился отличный урок менталистики. И если Ёрочка, как искусник, пока был неподвластен воздействию Сиджи и Юта, то Жизи они чувствовали прекрасно и внимательно отслеживали, то, что я с ним делал. Заодно и показывал им воздействие на зал. По крайней мере, на тех, кто искусниками не являлся, а это большинство омег (за исключением целителей). И всё это я делал по-прежнему транслируя картинку и звук в головы стапятидесяти человек. Определённо, расту как менталист. Ансамбль Жизи и Ёрочки шёл по тексту пьесы, проживая её и ведя за собой зрителей — это чувствовалось прямо физически, и когда дело дошло до того, как Ромео, увидя Джульета в склепе, прощаясь с жизнью, собрался принять яд, несколько голосов в зрительном зале, причём, в разных концах, вскрикнули: «Он жив!». И музыка, божественная музыка Нино Рота, где фоном, а где и в полный голос звучала в спектакле. И звучанием оркестра тоже дирижировал я, фактически выполняя роль звукорежиссёра, давая команды и дирижёру и стихийникам, вновь привлечённым для участия в звуке и освещении. И свои действия с этими людьми я тоже показывал Сиджи и Юту. Полностью. Действо на сцене, объединённое музыкой шло на одном дыхании, не было ни одной фальшивой ноты ни в игре Жизи и Ёрочки, ни в игре музыкантов, ни в игре актёров, окончившейся громогласными репликами князя Верòны: — Где ж вы — непримиримые враги? Монтекки, Капулетти… Вас бич небес за злость и ненависть карает… И силою восторженной любви лишил вас радости и счастья… А я… за то, что ваш раздор терпел… утратою родных наказан также… Мы все наказаны… Тут князь повернулся к залу и выкрикнул в полумрак: — Мы все наказаны! Отцы несчастных влюблённых закрыли лица в невыразимом горе и всё застыло на сцене. И только музыка провожает мёртвых — и зал в едином порыве забывает как дышать… — отыграв почти минуту… А потом из-за сцены звучит корòнная фраза: — Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульете… И темнота. В которой застывшие в финальной сцене актёры бесшумно уходят и остаётся только музыка. И я. Стоящий в зале, сбоку от кресел партера. Рядом с которым прижавшиеся с двух сторòн Сиджи и Ют. И между нами троими возникает чувство единения, когда мысли (само собой, поверхностные) становятся общими, а действия, порождённые этими мыслями, становятся понятными и неясно до конца, ты или он дышат ли, двигаются ли… Вот и новый опыт менталистики — слияние (так я потом назвал это). И не только для меня, а и для Сиджи и Юта. А потом я вернулся на сцену и уже приученные к новому способу выражения чувств (аплодисменты), зрители окатывают меня волнами эмоций. А я выпиваю их почти до дна. Странно, в прошлый раз возникало пресыщение, а теперь его нет. Неужели, я как наркоман со стажем нуждаюсь всё в больших и больших дозах? — Да… Смерть всегда страшит людей. А смерть таких молодых… Но всё же слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придет конец. Слава безумцам, которые живут себе так, как будто они бессмертны, — смерть иной раз отступает от них… А наша следующая песня о любви… |