Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
— «Живите, мой господин… я согласен уйти…» «Блин, его надо как-то вытаскивать из этой депрессии. Оно, конечно, жить-то всем хочется, я не исключение. Но, сука, совесть потом загрызёт — существо-то безобидное. Как котёнка утопить. Ладно, придумаем что-нибудь…», — размышлял я и, похоже, времени у меня немного. — «Нет, Ульрих, я не буду жить в этом теле без тебя. Я не буду убийцей» — «Мой господин, вы… не должны…, нет… Забирайте моё тело… мне нет места в этом мире…» Ну что же, позиция пациента ясна. Внутри самого себя всё подчиняется моей воле. Ну-ка, попробуем. — «Мир, свидетельствуй», — провозгласил я, — «это тело принадлежит мне по праву передачи». Звёздное небо над нашими головами качнулось. Усилием воли я снова начал вращать нас под перемигивающимися звёздами. «Сейчас ещё один вопрос порешаем». — «Мир, свидетельствуй, личность этого существа принадлежит мне по праву сильного!», — снова заявил я. Звёздное небо повторно качнулось. — «Согласен, ли?», — обратился я к Ульриху. — «Да, да, мой господин, да, я согласен!» — «Раз согласен, то с этого момента, чтобы я никаких поползновений к суициду не слышал! Ты понял меня, Ульрих Фрейтаг Генрих фон Фалькенштейн, маркиз Аранда, младший сын Герхарда Фридриха седьмого великого герцога Лооз-Корсварм?» — «Jawoll mein führer!»[9], - бодро отрапортовал Улька. — «Вольно, балбес! Приведи себя в порядок, крючок застегни. Почему не подшит и сапоги не чищены?!», — скомандовал я, — «в человеке должно быть всё прекрасно — погоны, кокарда, исподнее, а что я вижу? Хлопцы не поены, кони не кормлены. Спишь, боец!», — продолжал я наезжать на Ульриха. — «Я-а… а-а… вот…» — «Ладно, Ульрих, давай думать, кто я такой и откуда взялся, а там посмотрим, что делать» «Пока есть такая возможность», — добавил я про себя. — «Вот скажи мне, Ульрих, в прошлый раз, перед тем как меня выдернуло в большой мир, ты папу Карло поминал», — задал я Ульриху коварный вопрос. — «Да, мой господин, я говорил про папу Карло…» — «А кто это?» — «Не знаю…» — «Как же так, не знаешь, а говоришь?» — «Ну… мне кажется… имя этого достойного человека всплыло у меня в голове. Я его раньше никогда не слышал, мой господин…» — «В голове, говоришь? Были бы у нас с тобой эти головы… Лучше расскажи мне, как ты меня почувствовал. Помнишь, ты тогда всё вопрос задавал: кто ты?» — «Я… меня тогда ударили… сильно ударили… упал и об пол головой…» Я почувствовал, что Улька опять находится на грани истерики. — «Чш, чш, чш, тихо, тихо, всё хорошо, я здесь…», — зашептал я ему, успокаивающим тоном. — «В общем ты вырубился, так?», — продолжил я допрос. — «Да…» — «А потом, что потом было?» — «Попал в темноту какую-то. Висел долго…» — «Дальше…» — «Дальше? Вот, знаете, мой господин… такое чувство… Вот, как будто посмотрел на меня кто. Кто-то огромный и взгляд такой пристальный. Я его не вижу, а он смотрит. А потом раз… и я вас почувствовал. Я тогда не знал, что это вы. Но вот чувствую — в темноте есть кто-то. И этот кто-то хороший, добрый, тёплый такой… А это вы… оказалось. А потом вы пришли… и мы встретились. И правда, оказалось — теплый и хороший.» «Да-а» — подумал я. «Это я-то тёплый и хороший? Хотя, хрен его знает, не помню ведь ничего. Мож, и правда, тёплый и хороший.» — «Ладно, понял я тебя, мой золотой. Давай вот о чём поразмыслим. Смотри, тело наше с тобой в сознание приведут рано или поздно? Приведут. Значит, что? Значит, я туда в большой мир попаду. Так? Так. А я там, такой тёплый и хороший, никого не знаю. И что мне делать? Давай рассказывай, что и кого помнишь. В подробностях. Какие у вас обычаи. Кто как выглядит, как кого зовут, кто во что одевается. Как ходят, как едят, что пьют. Всё рассказывай». |