Книга Там, где нас нет, страница 15 – Альвин Де Лорени

Из заднего прохода оме натекала кровь и небольшая лужица её уже впиталась в плащ.

Резко повернувшись к спутникам, обалдело пялившимся на лежащего человека, Эберсвинус рявкнул:

— Аптечку, воды, быстро!

Засуетившиеся подчинённые резво приволокли седельные сумки с аптечкой и флягами с вином. Руал быстро вытянул из колодца ведро с водой и поставил его рядом с плащом на котором лежал оме.

— Оботрите, — приказал Эберсвинус, — да осторожнее, олухи.

Разорвав чистую холстину, прилагавшуюся к аптечке, Руал намочил её в ведре и осторожно промокая раны лежавшего стал обтирать исхудавшее тело пленника.

После обтирания фон Кухерейниген обработал свои руки аквавитой, и взялся за обработку ран. Открытые раны Эберсвинус промокнул тампоном, свёрнутым из чистой холстины, смоченным в спирту. После обработки присыпал их порошком растолчённой травы стеллании.

Вытащив из походного набора аптечки иглу фон Кухерейниен шёлковыми нитями ушил зияющую рану на груди, разошедшуюся к тому времени на значительную ширину. Ушитую рану начальник охраны также обработал целебным порошком.

От боли и холода я очнулся, со стоном открыл единственный глаз и увидел склонившегося надо мной мужика-искусника.

— Trinken Sie es, ome (выпейте это, оме), — обратился ко мне какой-то человек, осторожно приподняв мою голову, он поднёс к губам горлышко фляги. Запах корицы, цветов и вина и чего-то ещё попал мне в нос из фляги. Сделав пару глотков, я откинулся назад, единственный мой видящий глаз с облегчением закрылся.

«Другого выхода кроме помещения в стазис, нет. Великая Сила, придётся всё время пути держать его в стазисе. Надеюсь, будет жив», — думал Эберсвинус фон Кухерейниген

— Magna Potentia, fiat voluntas tua, prohibere motus, vires in hoc corpore, et custodiunt illud vivere (Великая Сила, да будет воля твоя, останови движение сил в этом теле и сохрани его живым, лат.), — произнёс он заклинание, потоки силы закрутились вокруг пальцев барòна и невидимая глазу сила окутала тело Ульриха.

— Тибо, Эгер — делайте носилки, он не сможет ехать сам, — распорядился фон Кухерейниген.

Стребовав с коменданта форта Херренкимзе три тёплых шерстяных одеяла и пару кусков плотной холщёвой ткани, спутники барòна споро сколотили из подручного материала пароконные вьючные носилки. Уложили в них безсознательное тело оме Ульриха, завёрнутого сразу в три одеяла, для предотвращения кровотечения между ног ему вложили сверток мягкой льняной ткани и в тот же день, закрепив носилки между двух коней и поменяв своих коней на заводных, группа фон Кухерейнигена со всей возможной скоростью двинулась обратно.

Обратное путешествие растянулось на 4 дня — сказывалась скорость передвижения. В пути Эберсвинусу фон Кухерейнигену пришлось несколько раз обновлять заклинание стазиса — его хватало лишь на несколько часов. По какой-то причине это заклинание держалось на Ульрихе очень недолго — не более 4 часов.

Перевозка безсознательного раненого наконец-то завершилась и начальник охраны показал привезённого герцогу Джанасу Торпатинну — супругу Ульриха.

Брезгливо посмотрев на лежащего без сознания нелюбимого юношу, герцог сообщил присутствующим:

— Я уезжаю в столицу — началась война, король отбыл к войскам, мне поручено управление столицей и прилегающими районами. Ты со мной, — обратился он к начальнику охраны, — этого, — герцог ткнул пальцем в лежащего омегу, — вылечить и привести в надлежащий вид, насколько возможно. Из замка не выпускать. Приставь пару охранников и найди ему личную прислугу. Сбежит — ответите головой.