Книга Там, где нас нет, страница 226 – Альвин Де Лорени

Я развернул Оле лицом к себе, захватил его загривок ладонью и резко, но небольно приложил свой лоб к его голове. Отпустил.

— Смотри, — приказал я омеге, — примерно, на палец над моим телом смотри. Что видишь?

— Серебристую полоску вижу, — удивлённо ответил Оле.

Я снова схватил омегу и прижал свой лоб к его лбу. Снова отпустил.

— Ещё смотри, чуть выше, на два пальца, — опять потребовал я, — Рассказывай, что видишь.

— Дымку вижу на два пальца, — шептал Оле.

— Ещё смотри, выше, — тормошил я омегу.

— Вижу бледную дымку, она дальше выходит, на ладонь примерно — ответил Оле.

— Тебе задание — пока меня не будет будешь у всего встреченного разглядывать все эти оболочки. У неживых предметов есть только первая, которую ты увидел. У живых есть все три. Но первую можно увидеть только отдельно от второй и третьей. То есть — либо ты видишь первую и не видишь вторую и третью, либо видишь вторую и третью, но не видишь первую, — разъяснил я, — Имей в виду, что может голова болеть и сон нарушиться. Да, и ещё, Оле, определись, пожалуйста каким именно искусником ты хочешь стать. Искусники нашего пола — это прежде всего целители. А что, всегда здоров, всегда в почёте и голодным никогда не останешься. Подумай.

— Оме, а вы какой искусник? — спросил Оле.

— Малыш, интересоваться о направлении Великого искусства между искусниками не принято, более того, такой вопрос воспринимается как оскорбление — это на будущее. Но тебе, пока ты ещё не искусник, скажу. Я искусник-менталист, ну, по крайней мере, пытаюсь им быть, — со вздохом высказался я (а ещё немножко демон).

— Я хочу быть как вы, — решительно заявил Оле.

— Подумай, малыш, — я снова взлохматил волосы на его голове, ну нравится мне прикосновение к его волосам и всё тут, — подумай как следует. Я ведь не боец, и боевым приёмам тебя научить не смогу — просто не знаю их. Ну всё, беги к мелким. И поешь как следует.

Тем временем принесли заказанный матрас и я, завернув простыни, подушки и одеяло в свой плащ, в тулупе и малахае выдвинулся к своему лесному дому, с притороченным к спине матрасом, свёрнутым в тугой рулон, предварительно выпросив у Дибо немного закваски для теста, пристроенной за пазуху.

Вил сопровождал меня до края городской черты, а когда я пересёк её, отстал. Ничего примечательного за время движения по дороге и лесу до нашего оврага не случилось. Спустившись к дому, я почувствовал запах дыма, к ночи сильно похолодало, по ощущениям градусов 30 точно есть. Поднявшись на веранду я наткнулся на висевшие на неизвестно откуда взявшейся верёвке стираные пелёнки и подгузники. О, Эльфи освоился с мелким. Вон сколько настирал, думал я, отодвигая вставшее колом на морозе бельё и заходя в дом.

— Тук, тук, — заявил я, вместе с собой впуская в дом клубы пара.

— Оме, наконец-то вы пришли, — несколько недовольно, как мне показалось, заявил Эльфи.

— Ну как вы тут? Справляешься? — спросил я.

— Спит ваш Веник, поел недавно, — ответил теперь уже точно недовольно Эльфи.

— Эльфи, золотой мой, а что это за тон такой, ответь мне, пожалуйста, — поинтересовался я, стаскивая тулуп, малахай и пристраивая свою промёрзшую ношу на лавку справа от двери (если бы мог, то прищурил глаз).

— Вы там…, - Эльфи задохнулся от возмущения, — где-то прохлаждаетесь. Наверно и омег каких-нибудь себе по вкусу нашли… А я тут… в лесу…, с ним… А он то плачет, то серется.