Книга Там, где нас нет, страница 406 – Альвин Де Лорени

Более того, сведения, полученные от Орсельна и Герхарда Одноглазого, заставили руководство наместничества удалить двоих из командиров взводов городской стражи, замешанных в покрытии торговли детьми. Переведены они были на дальние посты на побережье Северного моря, да ещё и с понижением в должностях и званиях.

Помнится, наместник долго выговаривал фон Эстельфельду за небрежение делами службы. Тот пытался что-то возразить, ссылался на городские власти, среди которых и было обнаружено гнездо работорговцев, но получил резонное замечание о зоне ответственности мэра и начальника городской стражи. Сколько это продлится? Когда, наконец, оме Шварцман сочтёт себя отмщённым? Сколько у него осталось тех, кому он намерен мстить? Пять? Десять?

Остаётся только наблюдать и ждать, когда он оступится. И что тогда?

Искусники ни задержать, ни тем более наказать (не говоря уж о казни) его не смогут. А обычные люди против искусника-менталиста… Даже не смешно.

Ну что ж, ждём… Одного из двух: либо оме удовлетворится, наконец, своей местью, либо уже уедет куда-нибудь. Хотя-я… с учётом того, что от Тилории остался только Майнау… Ехать ему некуда.

Вальтер сообщил недавно, что как наши искусники ни бились, заставить работать ни один из порталов не смогли. Что-то произошло такое с Великой Силой, что с порталами теперь проблема. Вроде как обещают что-то, но даже не в ближайшей перспективе. А пока ждём и следим…

* * *

А я, расправившись со сладкой парочкой, откровенно наслаждался относительным спокойствием (наличие грудного ребёнка не позволяло говорить о безделье). Жизнь вошла в какую-то спокойную колею — я для себя решил, что декады две-три не буду заниматься поиском оставшихся уродов.

И здесь как нельзя кстати пришлись мои наработки с головой Эльфи.

Я прекрасно помнил, что голова моего Личного Слуги это его не самое сильное место, тем более чёрная сеть так до конца и не была уничтожена.

Дождавшись пока Эльфи заснёт, я по уже привычной схеме, прòник в его голову. Знакомая серо-розовая муть… Убойное цветовое сочетание… Знания немецкого языка, родного для Эльфи, всё в той же обшарпанной папке. И две сети — радужная и чёрная. Чёрная сеть чуть ослабла, но по прежнему прòнизывает всю личность омеги сверху до низу. Коричневая грязь, к которой раньше тянулась эта сеть, так и сидела в стеклянно-латунном коконе. Удалить её совсем вряд ли получится, а вот добиться того, чтобы она перестала давить, грызть личность омеги мне удалось.

Оставалась только сеть. Липкая, тягучая как паутина, гадость с трудом поддавалась уничтожению, но тем не менее, у меня получилось почти везде разорвать её на мелкие истаивающие куски. Было несколько мест, где чёрная сеть была плотно переплетена с радужной сетью нашей с Эльфи связи. Попытавшись развеять чёрную сеть, я увидел, что и радужная сеть в местах, где они соприкасаются, тоже растворяется.

Быстро рванув остатки чёрной дряни, я добился её полной ликвидации и бросился судорожно латать разноцветную сеть. Здесь сильно помогло прокачивание энергии от меня к омеге. Сеть, принимая от меня золотистые, светящиеся порции энергии, пульсировала, сжимая и разжимая сферу личности омеги и я воочию увидел как изнутри выглядит ментальный оргазм Эльфи.

Снизу, из багрово-красной глубины, куда тоже уходила радужная сеть, по натянувшимся и разбухшим кручёным цветным нитям толчками пошла энергия. Сеть, вдруг, вся сразу начала переливаться всеми цветами радуги, налилась силой и вытолкнула из себя светящуюся волну. Серо-розовая муть осветилась, так, что не осталось ни одного тёмного уголка, я ясно увидел под собой обрывки бумажек с памятью омеги. Они то слетались, собирались в кучу, то шурша и переворачиваясь, разлетались в сторòны, чтобы затем опять собраться в кучку, то кружились подхваченные небольшим вихрем (всё таки в голове у Эльфи сквозняк), поднимались по спирали вверх, почти до меня и снова опадали. Внутреннее пространство личности омеги становилось прозрачнее и прозрачнее. Сфера начала пульсировать чаще и чаще. А так как я, частично находясь внутри личности Эльфи, ощущал его тело, то теперь я почувствовал, что оно начало содрогаться от наслаждения.