Книга Там, где нас нет, страница 457 – Альвин Де Лорени

Хорошо…

Я вернулся в пещеру. Пещеру Аранда, как я её назвал и о чём теперь свидетельствовала надпись сразу на трёх языках, местном — немецком, по-латыни и рунами по-русски, в которой ещё спали барòн Винрих фон Юалд, оме Сиджи, оме Ют, мой Личный Слуга Эльфи и Аделька. Настежь распахнул тяжеленные широкие каменные двери, впуская утренний свет.

— Народ, подъём! — громко сказал я, — Быстро! Быстро! Та-тарам-татам, татам! — захлопал я в ладоши, подходя к высокому подиуму на котором мы все спали.

Аделька, вставая, тут же завозился в своём спальном мешке. Деревенский — привык рано просыпаться. На сундуке Сиджи и Ют между которыми спал Веник тоже зашевелились. И только Эльфи, не делая попыток встать, недовольно сморщив сонную мордочку, выдал:

— Ну вот, оме, опять вы нас так рано будите. Ну что это такое…

— Эльфи, ответь мне — вот ты не барòн?

Эльфи разлепил глаза и настороженно помотал головой — опять оме что-то мудрит.

— Не барòн. И не герцог. Нет? — продолжал я допытываться.

Эльфи молчит. И так понятно, что нет.

— Так почему ты до сих пор спишь? Ответь мне, Личный Слуга мой.

Сиджи с Ютом хихикнули, переглядываясь.

А Аделька тем временем, выбравшись из походной постели, натянув штанишки, рубашку и жилет, захватив светящийся шарик, побежал вниз в глубину пещеры, за стенку — в туалет и умываться.

Проверив Веника — спит пока, и хорошо, что спит, я начал распаковывать искалеченных детишек. Всё таки, хоть и начало лета, а здесь в шестистах километрах на юг от Майнау, уже и не начало, а лето в самом разгаре, но по ночам в горах бывает прохладно. И мы, опасаясь простуды, кутали на ночь всех мелких — Веника, Сиджи, Юта.

— Сейчас, сейчас, Аделька вернётся и мы с вами умываться пойдём, — разговаривал я с ними, — умоемся хорошо, личики чистенькие будут.

— Да-а… со мной оме так не разговаривает, — услышал я бурчание со сторòны Эльфи.

— Эльфи, у тебя ручки-ножки есть? Есть, — ответил я омеге, — А совесть есть? Совести — нету. Оме, как какой-то крестьянин, можно сказать мужик, встаёт ни свет, ни заря. Детей обихаживает, хлопочет не покладая рук и ног, заботится обо всех. А его Личный Слуга, спит как пожарная лошадь! Нет бы, вскочил пораньше, блинов напёк, супчику сварил — кушайте, оме, не обляпайтесь. Салфеточку подал, ложечку серебряную, кубок вина. А он… Ай-яй-яй…

Все кроме Веника и Машки хихикали, слушая наши пикировки.

Эльфи, ёжась и поджимаясь в прохладном утреннем горном воздухе, натягивал на себя одёжку и дул губы.

Аделька с влажными после умывания волосами выскочил из туалетной комнаты, а я, подхватив на руки Сиджи и Юта спавших в тёплых спальниках в одних рубашках на голое тело, потащил их в комнату, а точнее зал раздумий.

Умывание детей, утренний туалет, подмывание после него — вот она повседневная жизнь маркиза Аранда, сына великого герцога Лоос-Корсварм.

— Аделька, тесто затворяй! — скомандовал я через приоткрытую дверь зала раздумий.

— Сейчас, оме, сейчас, — отозвался расторопный мальчишка.

Вот уж находка! Золото, а не прислужник.

С утра недовольный, Эльфи пошлёпал умываться, долго плескался в каменной раковине, бурчал что-то себе под нос. Вот же ягодка!

Машка, учуявшая приготовления к завтраку, вертелась под ногами, напоминая присутствующим о своём существовании.

Минут через десять (я пользовался часами Зульцберга) мы все сидели у круглого каменного стола (Веника я держал на руках) и поглощали свежеиспечённые блины, запивая местным чаем. За спиной у меня потрескивал ярко пылающий камин, вырезанный в каменной стене пещеры, створки широченных дверей были распахнуты настежь, открывая взору поднимающейся Эллы все внутренности нашего каменного жилища.