Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
— Как ты, солнце? — спросил я, повернувшись к нему. Лизелот молча обессиленно прикрыл глаза. — Oh, ome, prohibe! Malum sentit! (Оме, прекратите! Ему плохо!) — это уже Лисбет. На меня сердится. Щёки раскраснелись, губы приоткрыты, за ними видны белоснежные ровные зубки. Рассерженный, он ещё прекраснее. А я снова его обидел! — Multum interest, iudices. Ipsum. Bene, ad quod vocati sumus descendamus.(очень интересно, господа. Очень. Ну, что же давайте приступим к тому, ради чего нас позвали) — это высказался тот целитель, что помоложе. Отлевитированный мной Лизелот, полулежал без сил в кресле, а меня раздели догола и уложили на кушетку. Щупали, толкали, магичили и тыкали руками, прикладывали уши к груди и спине, заставляли присесть, встать на одну ногу, тёрли пальцами след от печати подавления на загривке, полезли заглядывать в рот, в нос и уши, заволокли в гинекологическое кресло и заглянули в таинственные глубины моего организма. Даже по очереди залезли рукой через расширитель! Измеряли рост, тыкали иголкой и стучали молотком по локтям и коленям, бесцеремонно мяли пустую мошонку и обнажали головку члена. Задавали вопросы, как, когда, откуда. На некоторые из них, я таинственно молчал. Наконец, унялись и начали совещаться между собой, нисколько не стесняясь моего присутствия. Мне оставалось только встряхнуться, как курице после того, как её петух потопчет. Истыканное, измятое руками тело ныло, жопа, после неоднократных посещений шаловливых ручек докторов болела. В ушах нестерпимо чесалось. — Ome, eni oportet te in domo mea manere. Saltem unius diei. (Оме, вам необходимо остаться в моём доме. Хотя бы на один день) — оме Лисбет, умоляюще сложив ручки на груди, начал меня уговаривать. Нет! Ни в коем случае! — Quare, ome? Valde sum potens cras venire. (Зачем, оме? Я вполне способен прийти завтра). Целители переглянулись. — Ome, opus est investigationem aliquam facere.(оме, нам надо провести кое-какие исследования), — сказал самый старший. — Bene, ome. Hoc ergo faciamus, hoc nunc bibe, et mane sine ientaculo huc veni.(Хорошо, оме. Тогда давайте сделаем так, вы сейчас выпейте это, а утром, не завтракая, придёте сюда), — предложил симпатичный Лени (тот, что помоложе), чуть придержав за руку Лисбета, как будто порывавшегося что-то сказать. И вот царапнуло меня что-то… А выпив пару глотков сладковатой густой жидкости, сознание моё уплыло… Глава LXV — Подай зажим… Звякнуло. — Тампон… Голову дёрнуло болью. — … Ещё тампон… — Зажим… — Шейте, оме… Где-то над бровями защипало… мразотный звук протягиваемого через кожу кетгута… Больно… ох, как больно… — Он чувствует! Голова безвольно покачивается под бесцеремонными руками целителей, кромсающих и штопающих раны. Гремят железки хирургических инструментов… Воняет кровью и какой-то химозой… Я провалился в свой (теперь уже мой навечно) измученный и побитый жизнью девятнадцатилетний организм — надо обезболиться. Если они не могут. Полыхающие огненным пламенем дискомфорта нервные окончания сразу видны. Голова будто кипятком облита. Потихоньку унимаю буйство ноцицепторов. Вот. Так… Сразу стало легче. Видимо целители решились на пластическую операцию на голове и сейчас иссекают рубцовую ткань, из-за которой обычно и образуются шрамы. — … шем же вы меня нафоили? — сиплю пересохшим горлом. |