Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
Остальное — трусы, штаны и сабо бережно хранятся в шалаше, сплетённом телекинезом из пальмовых листьев А ночью… Ночью я не сплю. Впрочем, не сплю и днём. Так, приткнусь к дереву ли, к стене шалаша ли, пока измученный мозг охватывает дремота. Даже не сон. Покемарю кое-как и опять лупаю бессонными жёлтыми демоническими зенками (видел их, когда рассматривал свою рожу в луже у водопадика). Из толстых сучьев обтёсанных телекинезом на шипах собран просторный топчан. На нём слой сухих листьев, сверху циновка, сплетённая из волокон на которые распущены жилистые черешки пальмовых листьев. В головах чурбачок, покрытый такой же циновкой. Циновка жёсткая и с боку на бок особо не поворочаешься — растирает кожу до крови. Из тех же циновок смастрячены и стены моего бунгало. Поскольку не сплю день и ночь, то чем-то надо заняться. Днём, собравшись с силами, ловлю рыбу — выкидываю телекинезом на берег. Одна-две рыбины в ладошку размером на весь день, да на тот же день один кокос — больше в меня не лезет. Ну, воды ещё попью. Кипячёной. Надоела мне эта диета — хуже горькой редьки. Кишечник бастует — восемь дней, а я ни-ни… Ночами плету из листьев и волокон кокосов. Телекинезом. Стены, крышу. Задолбавшись от однообразной работы, просто сижу под пальмой, оперевшись спиной на ствол, смотрю на звёзды над головой, слушаю прибой за рифом. Как будто жду чего… А чего? Наверное, так и придётся сдохнуть тут, на острове… Тело, разъедаемое демоническими энергиями, слабеет на глазах. С каждым днём мне всё тяжелее и тяжелее двигаться. Всё чаще и чаще приходится садиться и отдыхать. Я уже и на ноги-то с трудом поднимаюсь. Однажды настанет день, когда я просто не смогу встать с топчана. И ведь, не сделал толком для своих ничего! Ни завещания какого, ни распоряжений. Муд-дак! Веник, Сиджи, Ют — несовершеннолетние искусники. Я их единственный опекун. В случае моей смерти они попадут незнамо к кому под опёку. Дом и земля куплены на меня, а у меня наследников нет! Отойдёт всё городу. А они без крыши над головой останутся! И вернуться нельзя — я просто сейчас опасен для всех окружающих — демон внутри меня может вырваться в любой момент! Нервный всплеск утомляет. Потяжелевшие глаза безразлично уставились вдаль. Веки мои тяжелеют… Хоть какое-то облегчение… Может подремлю немного… … А сознание, завертевшись калейдоскопом, несётся по багровому туннелю… Туннелю в глазах огромного молчаливого зверя… Чем-то похожего на медведя, с круглыми ушами на макушке. Зверь этот огромен и всегда за спиной… всегда… А впереди, передо мной, панорама огромной горной долины расстилающейся в невообразимую даль. Серое небо. Упирающиеся в него вечные снега и льды, проглядывает сквозь них безжизненный камень. Я сижу по-турецки на горном уступе лицом в долину и прямо передо мной костром сложена кучка камней и камни эти горят чуть тёплым прозрачным синеватым бездымным пламенем… А за спиной зверь. Смотрящий в спину… С бесконечным багровым туннелем в багровых глазах. Был я здесь. Был. Давно. Не в этой жизни… Если сейчас в пламени, над костром, сформировать шар, а потом нырнуть в него, то… … Там всегда снег. Много снега. Белое небо и белый снег. Мягкий, пушистый. От него не холодно. А отвернувшись от входа в этот мир через шар и, вглядевшись в эту белую снежную даль, можно увидеть город. Белый. С тонкими шпилями и башнями. Город висящий в воздухе… Правь… Она это… |