Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
… Мысли ректора открылись мне. Поверхностные, естественно. Для глубокого сканирования требуется иная обстановка, а тут мы шли по переходам наверх, я любезно беседовал сразу с двумя высокопоставленными альфами, а в голове засела мысль — я же теперь, как ламехуза в муравейнике! Могу творить всё, что захочу, а меня только по головке погладят и ещё попросят… Вопрос только в одном — как долго я смогу оставаться человеком. Как скоро превращусь в развращённое вседозволенностью чудовище? Где те якоря, которые удержат меня от падения? Есть ли они? А сомнения появились — тот же Джолент. Целитель, беспокоясь обо мне, скотине, кинулся проверять, как я себя чувствую, а я… Бессовестный… А что есть совесть? Я, шедший между ректором и адмиралом флота Лирнесса — держал под локоть сразу обоих, остановился поражённый простой мыслью — совесть это я сам. Человек — мерило всех вещей! Просто и классически изящно. Великие греки умели формулировать. Правило это, конечно, не абсолютно. Но здесь и сейчас, для меня спасительно. Спасительно и для моего окружения, ибо нет никакого ограничения моим возможностям менталиста. Нет равных мне, а следственно, я — человек, а остальные не люди… И только психический, то бишь, когнитивный процесс в моей голове, вызывающий эмоции и рациональные ассоциации, основанные на моральной философии и системе ценностей личности, являющийся чувством ответственности за своё поведение перед окружающими, способен меня остановить. Действовать во благо не только себе любимому, но и во благо окружающим людям. И вот этот-то процесс и называется одним словом — совесть. А с Джолентом… Тут ещё в себе покопаться надо. Что такого произошло со мной, что эмоции омеги оказались так важны? Я ведь наслаждался ими! Попросту поглощал, как еду. И если состояние моего тела перед тем, как я увидел сон Силы (назовём так попадание в Аравию), оставляло желать лучшего, то теперь я чувствую себя относительно неплохо. Надолго ли? И что с целителем? Я нагнал так и шедших альф и снова подцепил их под локти. Я теперь эмоциональный вампир? Прислушавшись к себе, я понял, что есть-то мне и не хочется! Минимум, три дня не жрал и хоть бы хны! Интересно, что у меня с обликом? С лицом? Самочувствие улучшилось однозначно. Значит, и внешний вид должен поменяться. Не хочу сорокалетним быть! — Quirites, quomodo nos morsu ad manducandum habemus? (Господа, а не перекусить ли нам?) — задал я провокационный вопрос, когда мы поднялись наверх, не столько в целях действительно поесть, сколько с целью узнать, насколько мне это нужно. Господа не возражали. Более того, ректор был настолько любезен, что пригласил нас с адмиралом к себе на обед. О! Мысленно потёр я руки — Элла увижу. Давненько мы с ним не виделись. Омега симпатичный. Очень. — Готфрид! Почему ты не предупредил, что у нас гости! — манерно попенял мужу Элл. Тем не менее, голодным не остался никто. Я, прекратив вынужденное воздержание, отдал должное вкусному обеду из семи (!) перемен. За столом, помимо нас с адмиралом и супругов, присутствовали дети. Альфа. Постарше. Лет семи. И омега. Этому было четыре. С младшим за столом сидел и омега-нянька, очень вовремя успевавший вытирать повязанной вышитой салфеткой, когда рот малыша, а когда и нос. Разговор шёл ниочём. Видимо, ректор избегал за столом разговоров о работе. А Элл, наслышавшись обо мне за последние дни всякого, тоже молчал, изредка вскидывая на меня взгляд серо-голубых глаз. Ел я с аппетитом, отдавая должное искусству повара ректорской кухни. |