Книга Головы с плеч, страница 150 – Зои Хана Микута

Икка чуть не огрызнулась. «Заткни пасть, идиотка. Ты даже не поняла, что я все это время дергала тебя за ниточки, потому что в желудке у тебя лепестки». Но она прикусила язык. До входа во дворец оставалось несколько дюжин шагов. А Икке очень нужно было поговорить с Червонной Королевой.

Каро дернула Икку за руку, и они пошли к крыльцу, оставляя за собой мокрые следы.

Икка нащупала странную тонкую линию, которая отмечала границу души Каро, и эта линия находилась совсем рядом с границами души Икки. Это определенно не походило на управление Святыми: Икка отнюдь не превратилась в Каро, потому что Каро была намного более живой, чем остальные существа, в сознание которых проникала Икка. Это Икка выяснила за последние несколько дней. Подчиняя себе Святых, она, в свою очередь, открывала им доступ в свой мозг. Они могли читать мысли Икки, но Икке это было безразлично, потому что она сама была безразлична Святым. Святые были пустыми оболочками. Однако в случае Каро требовался более тонкий подход.

Итак, сейчас Икка действовала осторожно, заглядывая в душу Кэресел Рэббит поверх этой тонкой линии, пытаясь влиять на ее мысли незаметно. «Отведи Икку во дворец. Мне кажется, Икку нужно оставить в живых, чтобы она остановила своих Святых». Эти подсказки были делом несложным, и Икка заставила бы Каро совершить и другие, более рискованные поступки, если бы ей не стало ясно, что Каро на самом деле была обузой. Икка смогла бы контролировать еще дюжину Святых, не теряя способности к концентрации и не покидая своего тела, если бы не привязала к себе Каро.

Если бы это происходило несколько лет назад, когда они обе были убеждены, что являются одним целым, одной жестокой, скучающей душой! Тогда Икка не натыкалась бы на мысли о квартире Каро, квартире с огромными окнами и Темной, сверкающей ванной. Кэресел скучала по квартире, и поэтому Икка по ней тоже скучала, дрожа на зимнем ветру в промокшей насквозь одежде, и думала о поленьях, трещавших в камине – где я сожгла ее книгу… Вот сучка. Эта сучка сожгла ее книгу. И подумать только! Она должна была жить здесь со мной… Что?

Икка покосилась на Каро, которая тащила ее, Икку, ко входу во дворец. По ее лицу нельзя было угадать, о чем она думает. Но Икка находилась в голове Каро, и поэтому она все видела. Видела мимолетный образ… Кролик всегда отличалась богатым воображением… Икка видела собственные черные волосы, разметавшиеся по белым простыням. Свои губы, угрюмо опущенный уголок рта. Это было так странно, что Икка споткнулась о собственные ноги и упала на четвереньки.

Она смотрела на гравий между своими растопыренными пальцами, но видела себя в голове Каро, хотя сама Каро в это время хихикала, осыпала ее издевками. Потом ведьма-ворона заставила свою пленницу подняться. Икка плюнула Каро в лицо просто для того, чтобы прогнать этот образ, и он исчез, но тут же сменился другим: теперь Каро представляла, как душит Икку. Вот, так лучше. Теперь все правильно. То, что надо.

– Чего это ты покраснела, – фыркнула Каро, вытирая со щеки серебристую слюну. – Ты отвратительна. Неужели Чеширу такое нравится?

Икка ничего не ответила. Насмешки Каро были где-то далеко – на самом-то деле слишком близко, но Икка не могла сейчас о них думать, она слишком растерялась. Ее встревожило то, как легко ее лицо появилось в сознании Каро. Как быстро Каро задавила эту мысль. Икка не давила мысли о Кролике. Она позволяла им накапливаться до тех пор, пока они не переливались через край. Это была давняя привычка, от которой Икка так и не собралась избавиться, вроде привычки щипать незажившие раны. Она предавалась навязчивым мыслям и расковыривала свои раны, потому что – какого черта ей еще было делать? Остановиться? Просто остановиться?