Книга Ночь упырей, страница 201 – Анастасия Андрианова

И Смородник понял.

Его крупные горячие ладони накрывали её грудь, ласкали, сжимали и гладили, блуждали по её животу, скользили под ягодицы, смыкались на бёдрах с хищным вожделением, от которого наверняка наутро останутся синяки. Он покрывал её поцелуями, быстрыми и крепкими, он любил её жарко, бешено, будто снял для себя все запреты и больше не боялся причинить ей боль или показаться слишком порывистым.

Мавна растворялась в его руках, в поцелуях, в давящем ощущении сильного и жилистого тела, которое накрывало её, мягкое и маленькое. Она бесконечно целовала его в ответ, пыталась подстроиться под его стремительные и неистовые движения, всхлипывала от наслаждения, от своих огромных, распирающих чувств. Прижимаясь к нему так тесно, как только было возможно, тихо и сбивчиво шептала, как заклинание:

– Люблю, люблю, люблю, люблю…

Будто пыталась заколдовать его, заговорить и заставить остаться здесь, с ней, забыть об этой проклятой Матушке и их чародейском кодексе чести.

Новая вспышка наслаждения пронзила её тело, заставив вскрикнуть и задрожать. Смородник ещё несколько раз резко, даже грубовато толкнулся в ней, входя до приятной тянущей боли, а затем, издав долгий стон, бессильно опустился сверху, припав лицом к её ключицам с выступившей испариной. Тяжело дыша, Мавна запустила пальцы в его волосы, перебирая влажные после душа пряди на затылке.

– Люблю, – коротко выдохнул Смородник в ответ на все её слова. Он произнёс это тихо, на долгом выдохе, не то смущённо, не то просто желая сохранить сокровенность момента. Мавна поцеловала его в горячий лоб.

Они полежали так несколько минут: измождённые, разгорячённые, едва дышащие после своей страсти. По телу Мавны разливалось тепло, а в крови, она была уверена, растекалась концентрированная любовь: крепкая, бурлящая, золотистая, с вкраплениями алых искр.

С ней никогда не случалось ничего похожего. Ни один секс с другими парнями не приносил такого глубокого, щемящего чувства правильности происходящего.

Она могла бы снова застесняться: своей наготы, своего неуклюжего тела. Но Смородник поднял на неё чёрные глаза, горящие от отблесков гирлянды на окне, и в них она прочла то же, что чувствовала сама.

Нежность. Заботу. Вожделение. Весь тот невероятный взрывной коктейль, который люди называли любовью.

Сейчас он был для неё прекрасен – весь, от и до. И Мавна со смущающим удивлением понимала, что для него она так же прекрасна.

За окном раздался грохот, похожий на выстрелы, но тут же по полумраку комнаты поплыли цветные вспышки: фейерверк. Кому-то не терпелось отметить Новый год.

Хорошо, хоть не по упырям стреляют. Хотя Мавна с тоской понимала, что и это тоже происходит где-то прямо сейчас. Пока одни любят друг друга, другие сражаются с тварями и не всегда одерживают победу.

– Мне нужно покурить, – тихо сказал Смородник. Он крепко поцеловал её, скользнув языком между губ. Жадно прижался ртом к шее, там, где между ключиц залегала ямочка, усеянная веснушками. Не вставая с матраса, Смородник неуклюже натянул штаны, набросил толстовку поверх голой спины, просто закинув рукава на плечи, и уединился на балконе, открыв и закрыв дверь как можно быстрее, чтобы холодный воздух не успел дойти до Мавны.

Да уж, после такого нарушения правил музея ему определённо нужно прийти в себя.