Книга Ночь упырей, страница 199 – Анастасия Андрианова

И Мавне до безумия это нравилось.

Смородник припал к её груди, лаская пальцами и губами. Мавна запрокинула голову, подставляясь под его поцелуи, и блаженство захлёстывало её, как тёплая волна. Ей не хотелось спешить. Хотелось любить его долго – и чтобы он любил её в ответ.

Мавна скользнула ладонью под пояс штанов Смородника. Она была готова к протестам. Но он только сдавленно застонал, уткнувшись лицом ей в шею, когда пальцы Мавны сомкнулись на его налившемся члене. Мавна медленно провела пальцами от основания до конца и задержалась, лаская горячую кожу. Поддавшись порыву, она спустилась с его колен, чтобы продолжить ласку губами.

– Мавна, – снова выдохнул Смородник, запрокинув голову. Кадык дёрнулся на его шее, дрожь возбуждения пробежала под кожей мерцающим пламенем. Мавна чуть не замурчала от удовольствия: ей так нравилось смотреть, как он становился беспомощным и кротким от её поцелуев и прикосновений, будто она, булочница с окраины города, имела власть над грубым огненным чародеем под два метра ростом.

– Молчи, – предупредила она и обхватила губами горячую плоть.

Наверное, для неё это было самым простым способом выразить свою любовь. Слова получались неуклюжими, подарки вроде носков – нелепыми, зато язык телесной близости был ей ясен и знаком. Мавна давно поняла это про себя. Она умела дарить наслаждение и умела его принимать. Тепло к теплу, сердце к сердцу, губы к губам. Не бесстыдно, не грязно. Наоборот: бережно и внимательно друг к другу.

Она чувствовала, что Смородник близок к разрядке. Ей хотелось подарить ему всё, чего он заслуживал. Заставить забыть о Сеннице, о болотах, обо всём, что мучило его. Хотелось заставить быть трепетным и податливым в её руках. Раскрыть его настоящего: не грубияна с тысячей ругательств на устах, а увидеть молодого мужчину, исступлённо шепчущего её имя на пике наслаждения.

И ей это удалось. Ещё несколько минут мучительно-медленных ласк, и по телу Смородника пробежала крупная дрожь. Он дёрнулся, откинулся на спинку стула, с губ сорвался сдавленный звук, который Смородник попытался приглушить, закусив кулак.

– Ну давай, сам себе наставь царапин, – шутливо упрекнула Мавна. Выпрямившись, она поцеловала его в висок. – Только не думай, что это всё.

– Н-нет, – хрипло согласился он, глядя на неё снизу вверх глазами, которые заволокла восторженная пелена.

Смородник обхватил Мавну за талию, притянул ближе к себе. Поднялся со стула и склонился над ней, целуя в лоб и раскрасневшиеся щёки. Мавна прикрыла глаза, ощущая его руки на своей шее, плечах, на пояснице, на груди, и понимала: в отличие от всех парней, которые были в её жизни прежде, он не пытается у неё ничего забрать. Наоборот, отдаёт и заряжает. Дарит тепло, защиту, внимание. Пусть неуклюже, чуть скованно, но искренне.

Он всегда говорил правду. И любил так же честно.

Мавна взвизгнула от неожиданности, когда Смородник подхватил её на руки. Бережно поддерживая под поясницу, он уложил её на матрас, на гладкие простыни, мыском поддев и скинув чёрное покрывало. Мавна стянула дурацкие домашние штаны, оставшись почти обнажённой. Смородник навис над ней и на минуту замер, разглядывая её сверху вниз и тяжело дыша. Свет гирлянды мягко переливался на тёмно-серых простынях, и свои бёдра казались Мавне слишком розовыми, слишком округлыми, нелепыми… Она прекрасно знала, что не тянет на модель со страниц спрятанного под матрасом журнала. Знала, что ей неплохо бы сбросить десяток килограммов. И про бледные паутинки растяжек знала. И про мелкий противный прыщик, вскочивший выше колена, – тоже.