Книга Ночь упырей, страница 205 – Анастасия Андрианова

– Это ты извини. Я вёл себя как мудак.

Калинник хлопнул себя по бёдрам, будто вспомнил что-то.

– Мавна! Ты ей звонил?! Сказал, что жив? Был у неё? Она там сейчас в твоей квартире, бедолага, одна, мучается.

– Уже не мучается.

Лицо Калинника вытянулось. Смородник отвёл глаза, но всё равно почувствовал, как сердце заколотилось быстрее – явно не от бега – и как к щекам приливает багровый румянец. Не выдержав, он расплылся в совершенно идиотской и бесконечно счастливой улыбке.

– Что… А-а… Да? Да-а?! – Калинник подскочил к Смороднику и с размаху хлопнул его по плечу. – Ты был у неё? Вы…

Скрывать было бессмысленно. Наверняка у него на лице всё написано. Да и всё равно проговорится. Поэтому Смородник посмотрел снизу вверх на Калинника, не переставая светиться улыбкой, и просто ответил:

– Да.

Медвежьи объятия стиснули его до хруста в рёбрах. Пришлось захрипеть, чтобы не давил так.

– Она ж приходила, – забубнил Калинник. – Переживала. Банку шпротов с ней умяли. И не только. Тебя искали по жетону, найти не могли. В ту ночь знаешь, что было? Упыри рядом с общагой повылезали. Наши их били, но и ребят тоже сильно помяли, я потом замучился им раздавать лекарства и мази, зашивать раны. Ну ничего, никого из чародеев не убили, и то хорошо. А ты где был-то? Ну ты чёрт, конечно. Тебя только в боевиках снимать. Сначала пропадает где-то неделями, бегает от перестрелок, а потом приходит с довольной мордой, и ему достаётся самая классная девчонка.

Смородник встал, по-хозяйски открыл холодильник и достал два молочных коктейля. Один кинул Калиннику, второй оставил себе. Лёг на диван, вытянув ноги, и проколол пакет трубочкой.

– Готовься слушать. Долгая история.

Хмыкнув, Калинник сел ему в ноги, поджав под себя здоровое колено.

– Ты не болтун, так что я вдвойне заинтригован.

И Смородник, немного покатав во рту холодное шоколадное молоко, перед тем как глотнуть, начал свой рассказ.

* * *

Мавна потянулась, не открывая глаза, и лениво перевалилась на другую половину матраса.

Пусто. И холодно.

Она недовольно разлепила веки и уставилась на смятые простыни. Смородника не было.

Отгоняя от себя дурацкие предчувствия, она прислушалась, не льётся ли вода в ванной. Тихо.

Зато на столе помимо полупустой банки огурцов (Темень, отвлеклись и забыли поставить обратно в холодильник) ярко-оранжевым пятном выделялся букет крупных гербер. Мавна поднесла ладонь ко рту, скрывая улыбку. В груди будто зажглись маленькие солнышки – или гирлянды. Она быстро встала, понюхала букет и набрала в кастрюлю воды. Больше поставить было некуда, да она и не надеялась найти вдруг у Смородника хрустальную бабушкину вазу.

Из букета выпала скомканная бумажка. Записка? Но, развернув, Мавна обнаружила только каракули. Она усмехнулась. Почему-то другое содержание записки её бы удивило, а вот такое – совсем нет. А если внимательно присмотреться, то можно было разглядеть два последних слова, которые были зачёркнуты не так густо, как остальные:

«…мой Свет».

Если бы не волнение о том, куда делся этот дурак (и как он, чёрт возьми, мог выйти, войти и снова выйти абсолютно незамеченным?! он что, недоделанный ниндзя? или она настолько крепко заснула? – хотя после всего, что было, вполне возможно), то Мавна обязательно сделала бы несколько фоток и отправила Купаве. Даже сняла бы селфи с букетом и в огромной футболке с логотипом рок-группы. Но пришлось наспех насладиться букетом, секунд десять позволить себе потаять от счастья и бежать быстрее умываться.