Книга Ночь упырей, страница 210 – Анастасия Андрианова

– Автобусные экскурсии по достопримечательностям? – невесело хмыкнул Варде.

– Именно. – Смородник говорил со всей серьёзностью. – Будь моим экскурсоводом, земноводное.

Слова повисли в кухонном воздухе, пропахшем едой, горелым маслом и Темень поймёт чем ещё. Смородник слышал, как гулко стучит его сердце, и понимал: он сам, наверное, не стал бы помогать, если бы к нему прибежал такой отчаявшийся и просящий. Он был жалок. А с жалкими никто не захочет сотрудничать. Полгода назад он бы точно не стал.

Слушать эти секунды тишины было невыносимо. Смородник будто замер в прыжке: не отмотаешь назад, чтобы отменить свой позор перед мелким упырём; и ждать невыносимо. Если Варде сейчас рассмеётся и выгонит его, то будет прав.

Но Варде не стал смеяться. Смерил Смородника долгим нечитаемым взглядом – прозрачные зелёные глаза не мигали, замерев, как лужи стоячей воды, – а потом он придвинул к себе кусок обоев, осторожно взял из руки Смородника маркер и стал сосредоточенно рисовать линии, отходящие от центра. Улицы.

– Ты как вообще туда попал-то? – Варде хмыкнул, мотнул светлыми кудрями. – Без проводника-упыря. У тебя упыриный укус, что ли, не зажил?

Смородник задрал край толстовки, показывая зашитую рану с разошедшимися багровыми краями.

– Да уж. А другие раны есть? Ладони у тебя были искромсаны, когда я тебя привёз. И штанина. Это оттуда искра попала под болота?

Смородник скромно посмотрел на своё колено и дёрнул плечами:

– Не знаю.

– Я сразу её почуял. – Варде продолжал старательно рисовать схему улиц, склонившись над обоями. – И другие почуют. Те чародеи, которых я встречал раньше, были лучше защищены. Ну, или у них побольше мозгов и сильнее развит инстинкт самосохранения, чем у некоторых. – Варде мельком бросил на Смородника ядовитый взгляд. Тот выдохнул «пу-пу-пу» и поставил одну ногу рядом с собой на стул, согнув в колене и обхватив руками.

Несколько длинных уверенных линий, между ними – штрихи покороче. Варде отметил какие-то места жирными точками, какие-то закрасил. Очертил круг около энергетического центра.

– Я думаю, что-то начнётся. Ты наследил, – продолжил Варде. – Отец говорил, что если искра попадёт внутрь, то болота начнут тлеть. Это плохо. Природные пожары ведь так и начинаются. Энергия будет хуже циркулировать, молодняк медленнее напитываться.

– Значит, понадобится ещё больше пищи и доноров, – пессимистично заключил Смородник. – А если, ну… сжечь там всё на хрен?

– Всё не сожжёшь. Ты думаешь, внизу только Сонные Топи? Там такие же площади и расстояния, как на поверхности. Наша соннотопская стайка – просто песчинка. Угадай, почему упыриный тысяцкий так называется?

– Потому что руководит тысячей тварей?

– Угу. Только тысячей высших. Сотенный – сотней. А сколько высших ты видел в своей жизни? В нашей стае плюс-минус сто упырей, а тысяча – это вместе с соседними городами. Ты видел их всех? Я – нет. Сейчас ещё с тысяцким начнётся заварушка, потому что, ясное дело, не все примут Калеха, он даже сотенным не был. Так что в Сонных Топях ещё ерунда. Знаешь, вот как в деревнях. Город живёт по-своему, деревня по-своему. И если в других местах упыри научились как-то неплохо жить, то тут мы ещё воруем людей с поверхности и закрываем на зиму молодняк. А если сжечь баню где-то на краю деревни, чтобы устроить смену власти в столице… То, ты сам понимаешь, ничего из этого не выйдет. Ничего не изменится.