Книга Отсутствие жизни, страница 130 – Анастасия Андрианова

Он понимал, что это его большая ошибка и прокол на всю жизнь: невозможно оставаться одиночкой там, где охотятся стаями. Но чем дальше, тем становилось хуже, и вот он пришёл к той точке, где уже ничего нельзя исправить. Только терпеть, стиснув зубы, и огрызаться, когда тебя трогают.

И теперь он заметил, что рука под повязкой почти перестала болеть, спасибо мастерству Калинника. Только татуировки потом снова придётся подправлять.

Смородник повертелся на матрасе, устраиваясь так, чтобы ничего не ныло. Но сон не шёл. Да и не хотелось снова увидеть кошмар, преследующий вот уже шестнадцать лет. Хорошо хоть, что этот сон снился редко, только когда он становился особенно уязвимым. Но и понимать, что сейчас находишься в своём уязвимом состоянии, было неприятно.

Он тогда не видел их тел.

Он никогда не видел их тел.

Смородник достал телефон из-под подушки. Экран ожидаемо больно резанул яркостью по глазам.

Непрочитанных сообщений не было. Зато висели не просмотренные истории. Смородник мало на кого был подписан в соцсетях, да и заходил туда только изредка, но сейчас голова была наполнена мутным туманом, и он не мог бы сосредоточиться ни на чём серьёзнее бездумного пролистывания чужих постов.

У аватарки девчонки из кофейни стоял цветной кружок. «У Мавны», – мысленно поправил сам себя Смородник и открыл историю.

Сощурившись, он приложил палец к экрану, чтобы рассмотреть фото. Мавна стояла вполоборота, и в зеркале отражение повторяло её позу: красивый изгиб талии, волнующе-округлое бедро. Чёрное платье, тяжёлая копна волос, тёмные губы – и какое-то томно-невинное выражение лица. Разве так бывает? Смородник тряхнул головой. Совсем уже с ума сошёл из-за этой температуры, завис над фотографией. Очевидно же, что просто снимок на скорую руку, чего там пялиться. Девушек, что ли, не видел.

Он хотел закрыть историю, но палец соскользнул, и по экрану побежали огоньки. Он что, случайно отправил реакцию?

Грязно ругнувшись, Смородник запустил телефон куда-то в одеяло и с рыком отчаяния уткнулся лицом в подушку. Вот идиот! И отменить нельзя. Теперь она утром увидит от него пустое сообщение с реакцией-огоньком. Какой позор… Какой позор.

Но, пострадав от своей неловкости ещё немного, он снова взял в руки телефон. Чародеи не должны стесняться. Опять открыл то фото и сделал скриншот, зажав одновременно две кнопки. Понятия не имея зачем, просто повинуясь какому-то непонятному порыву.

Глаза быстро устали от яркого экрана. Смородник растянулся поперёк матраса, положив руку на горячий лоб. В носу и в горле ещё пекло, но искра понемногу восстанавливалась. Грудь и вены наливались привычным теплом, возвращалось чувство силы и наполненности. Пока постепенно и не в полную мощь, но всё же он чувствовал себя куда лучше, чем сразу после битвы с упырём. Смородник был вынужден признать, что и еда сыграла тут не последнюю роль: если бы Мавна не притащилась к нему и не оставила огромную кастрюлю супа с целой варёной курицей, он бы свалился как минимум на неделю. И никто бы не стал интересоваться, чем он лечится и как питается.

А она-то зачем это делала? Просто из какой-то упрямой неестественной доброты? Или всё-таки польстилась на обещанные деньги и не хотела упускать выгоду? Поди её разбери.

Обидно было ещё кое-что. Мавна ведь приехала сразу после того, как ждала его вместе со своим Варде, который остался последним кандидатом на то, чтобы быть источником упыриной вони. И от неё точно должно было пахнуть в тот вечер. Но Смородник так расклеился, что даже не догадался закапать в нос, чтобы продышаться и учуять запах. Вот дурак.