Книга Отсутствие жизни, страница 206 – Анастасия Андрианова

Слева на него бросилась костлявая туша.

Варде вскрикнул, перекатился по влажной земле, чуть не столкнувшись с тварью справа. Подскочил на ноги и, увернувшись от когтистых лап, понёсся дальше.

На ботинки налипли комья грязи, мешая ногам. Воздух снова стал густым и влажным, почти как вода, и входил в лёгкие с хрипом.

Наверх, наверх. Нужно сосредоточиться и попасть наверх, в Сонные Топи. Они оторвутся и всё будет хорошо…

Зажмурившись на бегу, Варде изо всех сил представил уютную улочку, освещённую фонарями, и подпрыгнул.

Воздух подхватил его, как осенний лист, а затем резко дёрнул, проталкивая сквозь толщу воды, ила и грязи. Тело стиснуло, сковало холодом, стало нечем дышать, на глаза будто надавили чьи-то сильные пальцы. В рот хлынула вонючая жижа, заполнила ноздри, и когда Варде подумал, что вот-вот задохнётся, его вытолкало наружу.

Он тяжело дышал, лёжа грязный на земле. Судя по всему, его выплюнуло в сквер напротив «Булки», в которой маняще и призывно горели праздничные огни. Из кафе доносилась музыка, и было видно, что внутри собралась толпа народу.

Варде встал на ноги. И тут же за своей спиной услышал надсадное хрипящее дыхание четырёх болотных тварей.

* * *

В прошлый вечер Смородник вернулся в общежитие в полнейшей растерянности. Он хотел немного побродить по окрестностям и поискать места, похожие на гипотетические жилища упырей, но после прогулки с девчонкой до тошноты разболелась голова, в груди как-то тяжело и странно давило, и Смородник буквально услышал в ушах ворчливый голос Калинника, который говорил, что если он не научится отдыхать, то точно растеряет остатки продуктивности и перестанет соображать.

А соображать он в последнее время и правда стал туго.

Вернувшись в квартиру, он не включал свет в комнате, а зажёг только светильник в ванной и оставил дверь открытой. Этого было достаточно, чтобы всё видеть, и при этом не бесить чародеев снаружи.

Смородник осторожно снял бечёвку со свёртка и двумя пальцами, касаясь едва-едва, развернул бумагу, будто боялся, что свёрток взорвётся или оттуда выскочит жаба. Внутри показалось что-то шерстяное и угольно-чёрное. Он аккуратно разложил на столе два носка и длинный шарф. Склонился ниже, разглядывая.

Из груди будто бы выкачали воздух и что-то мешало нормально вдохнуть.

Смородник откинулся на спинку стула и зажмурил глаза, прижав к векам кончики пальцев.

Так. Что-то тут не то.

Может, она всё-таки играет за упырей и хочет втереться в доверие, чтобы заманить его и… И что? Убить? Пф-ф, да тут в общежитие каждый второй с радостью выпустил бы ему кишки. Зачем упырям убивать одного чародея-неудачника?

Но что тогда?

Ладно ещё булки. С ними как-то можно смириться. Но поздравление с днём рождения и подарок – это уже слишком.

Вспомнилось, как она приезжала к нему, больному, варить суп, и на душе заскребли кошки.

Так не бывает. Не с ним.

А этот нелепый поцелуй? С этим уж точно перебор. Смороднику до сих пор казалось, что его щеки касаются мягкие, чуть прохладные от ветра губы. И от воспоминания об этом коротком прикосновении его кидало то в жар, то в холод.

Покопавшись в кармане, он нашёл бумажку от Калинника с завёрнутыми в неё витаминными рыбками и сжевал сразу две. Наверняка снова заболевает, раз его так колотит на ровном месте. М-да уж. Двадцать восемь – это не шутки, выходит.