Книга Отсутствие жизни, страница 245 – Анастасия Андрианова

Но от того, что Смородник продолжал ершиться и от этого грубоватого вопроса ей стало по-настоящему обидно. В конце концов, она могла бы давно пить какао в своей тёплой постели, а не стоять у плиты в чужом жилище. Разве это благодарность?

Мавна присела на краешек застеленного матраса, растерянно ковырнула ногтем одеяло и глухо проговорила, глядя на свои коленки:

– Ты мне нравишься. Что тут может быть непонятного? Как до тебя ещё донести? Ты стал мне другом.

Она шмыгнула носом, малодушно надеясь, что говорила слишком тихо и он всё-таки её не услышит.

Смородник молчал. Мавна обернулась: балконная дверь оставалась открытой, вечерний ветер раздувал тонкую занавеску, и в темноте было видно, как разгорается и тухнет кончик сигареты.

– Мне с тобой спокойно, – продолжила она. – Пусть ты иногда и ведёшь себя как полный козёл, я же вижу, что ты не такой. – Мавна набрала в грудь побольше воздуха, продолжая выговариваться, выдавливать накопившееся. Дольше молчать уже не было сил, последние вечера вымотали её нервы, и сейчас ей остро необходимо было подпитаться чем-то хорошим. Она правда привязалась к нему. И он правда ей нравился. Даже их перепалки доставляли удовольствие и разжигали её. Если последние месяцы она чувствовала себя замёрзшей, то за короткие недели рядом со Смородником она наконец-то снова ощутила себя живой. Злящейся. Недоумевающей. Умиляющейся. Заботящейся. И получающей всё то же взамен – пусть криво, неловко, через стену недопонимания и закрытых эмоций, – но всё же она чувствовала, что их связывает что-то куда более тёплое, чем взаимные подначивания. – Мне нравится быть с тобой. Молчать с тобой. Говорить с тобой. И смотреть на тебя, когда ты думаешь, что никто не смотрит.

Смородник докурил, вернулся в комнату, не глядя на Мавну, и вскипятил чайник, коснувшись его рукой. Заварил чай – из пакетика, конечно, щедро добавив сахара. Мавна опустила глаза к полу и удивилась, когда ей в руки сунули чашку – конечно, с уродливым логотипом известной чайной компании.

– Спасибо, – буркнула она и глотнула из чашки. – Выключи плиту. Всё готово. Можно есть. Только сыр положи сверху.

Мавна продолжала сидеть на матрасе, обнимая горячую чашку, пока Смородник раскладывал лапшу и овощное рагу по тарелкам. Его волосы всё ещё были мокрыми, и Мавна едва сдержалась, чтобы не отчитать его за то, что бегал на балкон с влажной головой. Отставив чашку, она оперлась рукой на матрас и нащупала под одеялом что-то мягкое. Осторожно, пока Смородник не видит, Мавна отогнула уголок. Из-под одеяла на неё смотрели носки. Шерстяные, чёрные. Те, что она сама вязала.

Обида в груди смешивалась с жаром – таким ярким и пробирающим до мурашек. Она подняла взгляд, наблюдая за чуть скованными движениями: Смородник ставил тарелки на стол и доставал вилки. Мавна подумала, что, наверное, до ужаса смутила его своими нелепыми откровениями. Ну кто за язык тянул, а? Но всё же она была убеждена, что поступила правильно. Очень хотелось уже показать ему, что от людей можно ждать не только зла. Что есть те, кто искренне желает ему лучшего. И, Покровители, она не соврала и не приукрасила ни в едином слове. Говорила так, как чувствовала, и то, что давно было у неё на душе.

– Ладно уж, молчи, сыч. Ты и таким мне нравишься, – повторила она с нажимом на последнее слово и с тяжёлым вздохом села за стол. – Давай пробовать, что получилось.