Книга Кровавая дань, страница 27 – Вела Рот

Он сомкнул рот над ее соском и начал сосать. Вцепившись в его плечи, она извивалась под его непоколебимыми бедрами. Он обработал ее груди ртом, сначала одну, затем другую, пока она не оказалась на грани оргазма, умоляя его.

Но затем он отстранился. Он повернул голову. Когда он поцеловал шрам, который Санкти оставил на ее плече, она замерла под ним.

Он подождал мгновение, затем лизнул порез на ее руке.

— Больно?

Она с трудом сглотнула.

— Сейчас нет.

Он лакал медленно сочащуюся рану. Она чувствовала сладкую тьму магии Гесперина, проникающую в нее, гасящую жгучий свет. Слезы скатились по ее щекам.

Когда под его языком осталась только неповрежденная кожа, он поднял голову и вновь поймал ее взгляд. Он начал двигаться внутри нее, его мощный ритм стирал ее мысли в туман. Она уперлась ногами в кровать, нуждаясь в опоре. Нуждаясь в движении. Она приподнимала бедра навстречу его толчкам.

— Мне нравится, какая ты жадная, — сказал он.

Быстрее, сильнее, он вгонял себя в нее. Она подбадривала его бессловесными стонами.

— Мне нравятся звуки, которые ты издаешь, — прошипел он.

Она вскрикнула, наполовину зарычав, когда ее сердцевина сжалась вокруг его ствола. Его клыки вонзились в ее горло снова, выпуская ее кровь. Она извивалась под его укусом, выжимая долгие годы голода на его члене. Она почувствовала, как он содрогнулся вместе с ней и пульсировал внутри нее.

Наконец она откинулась назад, его клыки все еще в ее горле, зная, что он излил бесплодное семя Гесперина в нее. Она была полностью развращена, и это ощущалось лучше, чем все, что она могла представить. Она издала дикий смешок.

Он приблизил рот к ее уху.

— Ты хочешь еще, да?

— Я так голодна, Дэв.

К предрассветным часам она лежала, прижавшись к нему, наконец слишком измотанная, чтобы двигаться. Глубочайшее спокойствие, которое она когда-либо знала, разлилось по ее расслабленным конечностям. Но передышка тела была недостаточной, чтобы удержать мысли в узде.

Она произнесла слова, которые должна была сказать.

— Мне очень жаль Рахима.

— Мне очень жаль твоих родителей, — сказал Дэв. — В Ортрос, когда кто-то теряет близкого, мы говорим: ‘Твое горе течет в моих венах’.

Она повернула голову, глядя на его затененное лицо в угасающем свете огня.

— Твое горе течет в моих венах, Дэв.

Он провел пальцами по ее шрамам.

— Я знаю.

— Зачем он пришел сюда? Зачем он сделал все это ради меня?

— Это почитаемая практика среди нашего народа. Он стал Гесперином-странником — бессмертным, который покидает Ортрос, чтобы путешествовать по человеческим землям, предлагая помощь твоему народу. Он чувствовал необходимость использовать нашу великую силу, чтобы облегчить страдания в смертном мире.

— А когда он не смог вернуться за мной… ты сделал это.

— Это была его последняя воля. Он умолял меня спасти тебя. Надеюсь, ты простишь меня за то, что мне потребовалось полгода, чтобы принять это предназначение — и даже тогда не слишком изящно.

Она зажмурилась.

— Если ты сможешь простить меня за то, что встретила тебя как врага.

Его ладонь оцепенела на ее руке.

— Это не было твоей виной. Нора, я не позволю Сэру Виртусу снова причинить тебе боль.

Сон, который Рахим подарил ей той ночью, ожил. Это было возможно. Новая жизнь.

— Забудь это место. — Дэв прошептал величайшее искушение ей на ухо. — Оставь Тенебру позади. Отправляйся со мной домой, в Ортрос, и пусть каждая ночь будет такой, как эта.