Книга Жена викинга из будущего. Любовь сильнее времени, страница 12 – Ли Ан

— Держите его, — приказала я.

Четверо воинов прижали Эйнара к полу — по одному на каждую конечность. Я начала зашивать рану обычной иглой, прокаленной на огне и протертой спиртом. Игла с трудом проходила через кожу, приходилось проталкивать с усилием. Эйнар выл сквозь стиснутые зубы, но не дергался. Швы получались неровными — дрожащие руки не слушались, стежки выходили разной длины.

— Почему ты не даешь ему что-нибудь от боли? — спросил Рагнар, наблюдавший за процедурой. Он стоял рядом, и я чувствовала тепло его тела.

— Нечего дать. В моем времени есть лекарства, которые убирают боль. Здесь их нет.

— А мак? Настойка мака?

Я посмотрела на него с удивлением, на секунду оторвавшись от шитья. Опиум, конечно. Как я не подумала?

— Есть маковые головки?

— У Ингвара должны быть.

— Принесите. Сделаю настойку для Эйнара и для других раненых.

Пока я заканчивала зашивать рану — последние стежки, самые трудные, кожа уже начала отекать — притащили мешочек сухих маковых головок. Коричневые, с мелкими семенами, гремящими внутри. Я быстро объяснила Милаве, которая появилась среди зевак, как готовить настойку — не слишком крепкую, чтобы не убить, но достаточную для обезболивания. Показывала на пальцах пропорции, рисовала в воздухе.

— Три дня лежать, — сказала я Эйнару, перевязывая рану чистой (относительно чистой) тканью. — Если встанешь раньше, швы разойдутся. И никакого эля, только вода и бульон.

— Опять? — простонал он. Попытка улыбнуться превратилась в гримасу боли. — Я же только оправился от последнего раза!

— В следующий раз не лезь под нож.

Рагнар рассмеялся. Короткий, резкий смех.

— Она права. Хотя Ульф полез под меч, не под нож. Глупец. Думал, что страх перед колдовством сильнее страха передо мной.

— Будут еще, — тихо сказала Хильда, вернувшаяся с тряпками и ведром воды. Она начала оттирать кровь с пола, морщась от запаха. — Многие боятся её.

— Пусть боятся, — Рагнар пожал плечами. Движение было изящным, несмотря на его размеры. — Страх — это уважение. А уважение — это власть.

Он посмотрел на меня. На мои окровавленные руки — кровь засохла под ногтями, въелась в кожу. На порванный плащ, пропитанный кровью. На бледное лицо — я чувствовала, что меня вот-вот снова вырвет, желудок сжимался спазмами.

— Идем. Тебе нужно отмыться и переодеться.

— Я могу сама...

— Идем, — повторил он тоном, не терпящим возражений. Железные нотки проскользнули в его голосе.

Я последовала за ним, шатаясь. По дороге пришлось остановиться — меня снова вырвало на снег. Желтое пятно на белом, пар поднимается в холодном воздухе.

— Прости, — прошептала я, вытирая рот тыльной стороной ладони.

— Первая смерть всегда тяжела, — сказал он неожиданно мягко.

Он привел меня не в мою каморку, а в свои покои — отдельное помещение в дальнем конце длинного дома, отгороженное толстой дубовой дверью. Там была настоящая кровать с резными столбиками в виде драконов, их пасти оскалены в вечном рыке. Сундуки, окованные железом. Оружие на стенах — мечи, топоры, щит с вмятинами от ударов. И медвежья шкура на полу, густой бурый мех.

— Раздевайся, — сказал он, наливая воду из керамического кувшина в медный таз. Вода плеснулась, несколько капель попало на пол.

— Что?

— Ты в крови. Раздевайся, я не буду смотреть.

Он отвернулся к окну, скрестил руки на груди. Я колебалась, потом стянула окровавленную рубашку. Ткань прилипла к коже, пришлось отдирать. В комнате было тепло — здесь очаг горел всю ночь, угли еще алели.