Книга Библиотекарь из другого мира, страница 15 – Ли Ан

— Значит, ивовая кора помогла, — кивнула я. — Как принимали отвар?

— Как ты велела — три раза в день после еды. И это растирание, которое ты показала... — Марта покрутила запястьями. — Чудо какое-то! Где ты этому научилась?

— Много читала в книгах отца, — ответила я уклончиво. — И кое-что... пришло во время болезни. Словно кто-то подсказывал.

Марта кивнула с пониманием:

— Бывает такое. Говорят, когда человек между жизнью и смертью балансирует, иногда высшие силы знания дают. Но твой отец так не лечил...

— Каждый лекарь находит свой путь, — сказала я дипломатично.

Марта внимательно посмотрела на меня, словно пытаясь разгадать загадку, но потом махнула рукой:

— Главное, что помогает. А вот, кстати, — она придвинула корзинку ближе, — тут тебе передача от мужа. Он говорит: хороший лекарь должен хорошо питаться.

В корзинке лежали свежие овощи — морковь, капуста, лук, — круглый каравай хлеба, еще теплый, глиняный горшочек с молоком и завернутый в чистую тряпицу творог.

— Марта, это слишком много...

— Ничего не слишком! — отмахнулась она. — У нас так принято — добро за добро. Ты мне руки вылечила, я тебе еды принесла. Честный обмен.

Я поняла — здесь действовала натуральная экономика. Не деньги за услуги, а услуга за услугу, товар за помощь. Это было даже лучше — создавало ощущение общности, взаимной поддержки.

— Спасибо, — сказала я искренне. — Очень кстати. А как дела у остальных? Семья здорова?

— Да вот как раз хотела спросить... — Марта помяла руки. — У меня племянница есть, Анна. Совсем молодая, первый ребенок. А малыш часто хворает — желудок болит, плохо спит, все время плачет. Она уже не знает, что делать.

— Сколько ребенку?

— Три месяца будет на днях.

Младенец. Это уже совсем другой уровень ответственности. В современном мире я бы посоветовала обратиться к педиатру, сдать анализы, пройти обследование. А здесь...

— Приводите завтра утром, — сказала я после небольшой паузы. — Посмотрю на малыша, поговорю с мамой.

— Спасибо, детка! — Марта просияла. — Анна будет так благодарна! Она уже плачет каждый день — боится, что что-то с ребенком не так.

После того как Марта ушла, я стояла у окна и думала о том, что случилось. Мой первый пациент выздоровел. Сарафанное радио уже работает — ко мне обращаются с новыми проблемами. И самое главное — я начинаю понимать, как устроен этот мир.

Здесь ценили не диплом и не должность, а результат. Здесь платили не деньгами, а доверием и заботой. И здесь каждая спасенная жизнь действительно имела значение.

* * *

Следующим утром они пришли рано — едва солнце поднялось над горизонтом. Я услышала детский плач еще до того, как в дверь постучали, и сердце сжалось. Плач был отчаянным, надрывным — таким, какой бывает только у маленьких детей, когда им действительно плохо.

Анна оказалась совсем юной — лет двадцати, не больше. Светлые волосы растрепаны, глаза красные от недосыпания, руки дрожат от усталости. На руках она держала крошечный сверток, из которого доносился тот самый плач, что разбудил меня.

— Элиана, помоги, пожалуйста, — у нее на глазах стояли слезы. — Он не спит, не ест... я уже не знаю, что делать. Думаю, что умирает.

— Проходите, садитесь, — я подвела ее к креслу у окна. — Давайте посмотрим на малыша.

Анна развернула одеяльце, и я увидела крошечного мальчика, красного от плача. Личико сморщенное, кулачки сжаты, ножки поджаты к животу. Классическая картина, которую я видела сотни раз в учебниках по педиатрии.