Книга Библиотекарь из другого мира, страница 1 – Ли Ан

Будильник зазвонил ровно в семь, как каждое утро последние одиннадцать лет. Я протянула руку к тумбочке, не открывая глаз, и нащупала знакомую кнопку. Тишина. За окном шуршал дождь — мелкий, назойливый, октябрьский. Тот самый дождь, который превращает Москву в серую акварель с размытыми контурами.

Голова болела. Опять. Третий понедельник подряд я просыпалась с ощущением, будто всю ночь разгружала вагоны с книгами вместо того, чтобы спать. Хотя, если честно, разгружать вагоны было бы сейчас актуальнее — может, хоть зарплата была бы приличная.

— Барсик, — пробормотала я в подушку, — скажи, что сегодня не понедельник.

В ответ послышалось мягкое мурлыканье где-то в районе моих ног. Барсик, мой семилетний рыжий сосед по квартире, обладал удивительным талантом просыпаться ровно в тот момент, когда я начинала разговаривать сама с собой. Иногда мне казалось, что он единственный, кто меня действительно понимает.

Я села на краю кровати и огляделась. Моя квартира-студия встретила меня привычным хаосом. Книжные полки занимали три стены из четырех, и книги уже давно переросли отведенные им границы. Стопки лежали на подоконнике, на столе, на полу — везде, где находилось хоть немного свободного места. Барсик обожал устраиваться прямо на томе какого-нибудь средневекового трактата, и сейчас он восседал на "Истории лекарственных растений" Николая Анненкова, выглядя при этом крайне довольным собой.

— Ты хоть представляешь, сколько стоит эта книга? — строго спросила я, почесав его за ухом.

Барсик зевнул и переложил лапу поудобнее. Для него антикварная литература была просто мягкой подстилкой.

В кухонном углу меня ждала вчерашняя чашка с остатками кофе. Я налила в нее свежего из турки — черного, крепкого, без сахара. Кофе был единственной роскошью, на которую я не скупилась. Все остальное можно было найти в букинистических лавках, выменять у коллег или одолжить в библиотеке, а вот хороший кофе требовал живых денег.

Пока я стояла у окна, держа в руках горячую чашку и глядя на серые дворы, телефон пискнул сообщением.

"Лина, когда уже замуж? Соседка внука знакомить хочет. Говорит, хороший мальчик, в банке работает. Тебе уже тридцать два!"

Мама. Конечно. Понедельник без материнских советов о личной жизни был бы неполным. Я усмехнулась и отложила телефон, даже не отвечая. Что я могла сказать? Что мне не нужен "хороший мальчик из банка"? Что я прекрасно знаю свой возраст и не нуждаюсь в еженедельных напоминаниях? Что моя жизнь устраивает меня, даже если она кажется маме недостаточно успешной?

Хотя честно... Иногда по вечерам, когда Барсик спал, а за окном гудел город, я думала о том, что мама, может быть, и права. Что жизнь проходит мимо, пока я сижу среди пыльных фолиантов и каталогизирую чужие мысли. Что тридцать два — это уже не двадцать два, и время делать что-то важное, кардинальное, судьбоносное.

Но потом наступало утро, я приходила в библиотеку, и понимала: вот оно, мое место. Среди книг, среди знаний, среди тишины, которую нарушает только шорох страниц и тихие шаги редких посетителей.

Я быстро сделала бутерброд с сыром — завтрак чемпионов, живущих в режиме вечной экономии — и подошла к зеркалу в прихожей. Отражение не обрадовало. Усталость читалась в глазах, а на висках предательски блестели несколько серебристых волосков. Когда они успели появиться? Еще вчера я была уверена, что до седины мне далеко.