Книга Библиотекарь из другого мира, страница 6 – Ли Ан

Дальше текст становился еще загадочнее:

"Si quis cupiat iter facere inter mundos, sapientiam portare debet, non gladium. Nam veritas vincit omnia. Qui herbas novit, vitam novit. Qui vitam servat, mundos servat."

Я прочитала вслух, наслаждаясь звучанием древних слов:

— "Если кто желает путешествовать между мирами, должен нести мудрость, а не меч. Ибо истина побеждает все. Кто знает травы, тот знает жизнь. Кто сохраняет жизнь, тот сохраняет миры."

Путешествовать между мирами? Что за поэтические метафоры...

Но едва я произнесла последние слова, как почувствовала странную усталость. Веки стали тяжелыми, а буквы на странице начали расплываться. Наверное, день был слишком тяжелым. Нужно идти домой.

Я попыталась встать, но ноги не слушались. Руки тоже стали ватными. Книга выскользнула из пальцев и упала на стол, оставшись открытой на странице с садом.

Последнее, что я помню — как опустила голову на руки, уткнувшись лицом в древний пергамент. И как странный запах трав становился все сильнее, словно я действительно лежала на поляне в далеком лесу под звездным небом.

* * *

Но сон не приходил. Вместо этого я обнаружила, что читаю дальше — словно текст сам тянул меня за собой, не позволяя оторваться. Страница за страницей, рецепт за рецептом. Здесь было все: как лечить лихорадку корой ивы, как останавливать кровь подорожником, как готовить снадобья от бессонницы и тоски.

Но главное — между строк я читала что-то еще. Философию. Понимание того, что знание — это не просто информация, а живая сила, способная исцелять не только тела, но и души. Что тот, кто владеет мудростью, несет ответственность за ее сохранение и передачу.

Именно об этом я всегда мечтала. Не просто каталогизировать книги, а быть частью живой цепи знаний, которая связывает прошлое с будущим.

Часы на стене показывали половину одиннадцатого, но время словно потеряло смысл. Гул вентиляции стал единственным звуком в мире — даже шум машин с улицы почему-то не доносился. Глаза слезились от усталости, буквы расплывались, но я не могла остановиться.

Хотела бы жить в мире, где такие знания ценятся , — мелькнула мысль. — Где люди понимают, что мудрость важнее скорости, а глубина мысли — важнее количества лайков.

Веки становились все тяжелее. Я положила голову на открытую страницу — просто на минутку, чтобы дать глазам отдохнуть. Пергамент был удивительно мягким и теплым, словно живой.

И тут случилось что-то странное.

Сначала я подумала, что это усталость играет со мной злую шутку. Но нет — страница под моей щекой действительно начала слабо светиться. Не ярко, едва заметно, как фосфорные часы в темноте. Золотые инициалы мерцали, словно в них горел крошечный огонек.

Воздух в отделе наполнился ароматом, который я уже чувствовала раньше, но теперь он стал гораздо сильнее. Травы, цветы, дым костра... и что-то еще. Что-то чистое и свежее, как утренний воздух в лесу после дождя.

Звуки Москвы за окном стихали. Сначала перестали слышаться машины, потом исчез гул вентиляции. Даже тиканье настенных часов замолкло. Наступила такая тишина, какой не бывает в большом городе — глубокая, бархатная, живая.

Я попыталась поднять голову, но руки и шея не слушались. Зато глаза еще видели страницу подо мной, и то, что происходило с текстом, не укладывалось ни в какие рамки здравого смысла.