Книга Библиотекарь из другого мира, страница 5 – Ли Ан

"Травник Авиценны, 1650 год, Венеция. Состояние удовлетворительное, реставрация не требуется." Я помнила, как полгода назад ко мне приходил аспирант из медицинского, изучавший историю фармакологии. Он просидел над этой книгой целый день, делая заметки, переводя с латыни рецепты древних снадобий. Теперь она отправится в архив, где ее будут видеть разве что мыши.

"Анатомические таблицы Везалия, репринт 1725 года." Один из первых научных атласов человеческого тела. Гравюры такой точности, что современные студенты-медики могли бы по ним учиться. Но кому нужны бумажные атласы, когда есть 3D-модели в интернете?

Каждая запись была прощанием. Я гладила корешки, как будто могла через прикосновение передать книгам, что их помнят, что их ценят. Смешно, конечно. Но в эти последние дни казалось, что книги понимают — они стояли как-то особенно тихо, словно тоже готовились к разлуке.

К девяти вечера я дошла до последних полок — тех, что стояли в дальнем углу, за стеллажом с каталожными ящиками. Здесь хранились книги, которые еще не были включены в основной каталог: недавние поступления, дары от частных лиц, находки с барахолок. Анна Петровна всегда говорила, что до них когда-нибудь дойдут руки.

Теперь точно не дойдут.

Я перебирала тонкие томики, брошюры, потрепанные учебники — ничего особенно ценного. И вдруг мои пальцы наткнулись на что-то необычное. В самом углу полки, почти скрытая за стопкой журналов, лежала книга, которую я никогда раньше не видела.

Небольшой том в темно-коричневой кожаной обложке, потертой от времени. На корешке не было никаких надписей, только странные символы, больше похожие на руны, чем на буквы. Я осторожно извлекла книгу из укрытия и положила под свет лампы.

Обложка была мягкой, приятной на ощупь. Кожа настолько старая, что казалась почти живой — теплой и податливой. Я открыла книгу на первой странице и ахнула.

Рукопись. Настоящая средневековая рукопись на пергаменте. Каллиграфический почерк, инициалы, украшенные золотом и лазурью, изящные иллюстрации растений по полям. А заголовок... "De Herbis et Curationibus" — "О травах и лечении".

Откуда эта книга? Как она попала в нашу коллекцию? Я быстро пролистала каталожные карточки — никаких записей. Проверила регистрационный журнал — тоже ничего. Словно книга материализовалась из воздуха.

Но странным было не только это. От страниц исходил необычный запах — не просто старый пергамент и чернила. Что-то еще... травы? Дым? Запах был едва уловимым, но он вызывал странное ощущение — словно я вдыхала воздух далекого леса, где горел костер и кто-то варил зелья.

Я вернулась к началу и начала читать. Латынь была архаичной, но понятной:

"Hic liber scriptus est pro illis qui sciunt pretium sapientiae. Non omnes digni sunt his secretis, sed tantum illi qui corda pura habent et mentes apertas."

"Эта книга написана для тех, кто знает цену мудрости. Не все достойны этих секретов, но только те, у кого чистые сердца и открытые умы."

Я перевернула страницу. Здесь был нарисован удивительный сад — не просто ботаническая иллюстрация, а целый мир. Растения, которых я никогда не видела, переплетались с хорошо знакомыми травами. В углу миниатюры стояла фигурка женщины в простом платье, она протягивала руки к растениям, и от ее пальцев исходили тонкие золотые нити.