Книга Целительница из другого мира, страница 17 – Ли Ан

Две женщины пришли вместе, перешептываясь и краснея. «Женские проблемы», как они деликатно выразились. У первой, Дарьи, жены пекаря — классические признаки молочницы. Прописала подмывания отваром коры дуба и календулы, спринцевания слабым раствором уксуса. У второй, Прасковьи, матери пятерых детей — тянущие боли внизу живота. Похоже на эндометриоз, но без УЗИ не подтвердишь. Дала отвар крапивы и пастушьей сумки для уменьшения кровотечения, посоветовала больше отдыхать (та аж рассмеялась — когда отдыхать с пятью-то детьми).

Парень Фома, лет семнадцати, пришел с матерью. Стеснялся, отворачивался, пока мать объясняла — гнойник на шее, третий день растет, боль адская. Осмотрела — фурункул размером с грецкий орех, флюктуация при пальпации, кожа вокруг красная, горячая. Вскрывать надо. Прокипятила нож, протерла спиртовой настойкой. Фома побледнел, когда увидел лезвие. Дала ему деревянную палочку — зажми в зубах. Быстрый разрез, гной брызнул фонтаном — пахло мерзко, Фома чуть не грохнулся в обморок. Промыла рану кипяченой водой с солью, заложила дренаж из чистой льняной полоски, объяснила матери, как менять повязки. Про «злых духов грязи» рассказала особенно подробно — пусть моют руки перед каждой перевязкой.

Девочка Маруся, лет восьми, худая как щепка, с вздутым животом. Мать рассказывает — ест много, но не толстеет, живот болит, в горшке иногда «червяки белые». Глисты, классика деревенской жизни. Прописала горькую полынь натощак неделю, потом тыквенные семечки для изгнания паразитов. Объяснила матери про важность мытья рук, особенно после туалета, про кипячение белья.

И наконец…

— Борис! — узнала я последнего пациента. Здоровенный мужик, кузнец, муж той самой Марты с артритом. Плечи как у быка, руки — молоты, но сейчас держит левую руку правой, из-под пальцев сочится кровь, капает на земляной пол.

— Молотом по руке заехал, — буркнул он, явно стесняясь своей оплошности. — Думал, ерунда, сам затянется. А оно кровь не останавливается. Марта велела к тебе идти, говорит, ты ей хорошо помогла с руками.

Усадила его на табурет, который жалобно скрипнул под его весом. Осторожно развернула импровизированную повязку — грязная тряпка, похоже, от старой рубахи, пропитанная кровью. Рваная рана сантиметров пять, глубокая. Края неровные, в глубине видна пульсация — задета небольшая артерия. Кровит не фонтаном, но прилично.

— Садись поудобнее. И руку подними вверх, вот так, — показала, укладывая его руку на спинку стула.

Первое — остановить кровотечение. Взяла чистую льняную ткань (относительно чистую — прокипяченную вчера), сложила в несколько слоев, плотно прижала к ране. Держала минут пять, пока кровотечение не уменьшилось до просачивания.

— Больно будет, — предупредила я, доставая кувшин с кипяченой водой.

— Терплю, — Борис сжал челюсти, аж мышцы на скулах заиграли.

Промывала рану медленно, тщательно. Вода стекала розовая, в ней плавали кусочки грязи, металлическая стружка. Борис дышал через зубы, но сидел неподвижно. Осмотрела рану при дневном свете — сухожилия целы, слава богу. Кость тоже не задета, только мышца и сосуды. Повезло кузнецу.

— Зашивать буду.

— Чего? — Борис уставился на меня недоверчиво.

— Края раны соединю ниткой, чтобы срослось ровно и быстро. Иначе будет долго заживать, может загноиться.