Книга Целительница из другого мира, страница 9 – Ли Ан

Как она здесь оказалась? Хотя какая разница. Главное, что тут есть хоть какие-то источники знаний.

Дневники отца лежали тут же. Я пролистала последние записи. Детским почерком, дрожащими буквами: «Элиана умирает. Ничего не помогает. Господи, почему ты забираешь мою девочку?»

Сердце сжалось. Бедный мужик. Потерял дочь, сам умер от горя и болезни. А дочь… дочь вернулась. Только это уже не совсем его дочь.

Но дневники оказались золотой жилой. Я читала дальше, углубляясь в записи прошлых лет. Отец Бенедикт был дотошным — записывал все случаи, все рецепты, все наблюдения.

«Год от Рождества 1487» — ага, значит, сейчас конец пятнадцатого века. Прекрасно. Самый разгар средневековья, инквизиция, охота на ведьм и полное отсутствие гигиены.

«Марфа, жена кожевника. Родила мертвого. Пятые роды. Кровотечение остановить не удалось. Умерла к утру. Господи, прости меня за то, что не смог помочь.»

«Мальчик Томас, сын пастуха. Укус собаки. Рана загноилась. Пытался прижечь железом — не помогло. Лихорадка. Бред. Умер на седьмой день.»

Я читала и чувствовала, как во мне поднимается злость. Марфа умерла от послеродового кровотечения — можно было спасти, если бы знали про окситоцин или хотя бы массаж матки. Томас — классическое заражение от укуса, возможно бешенство. Антибиотиков нет, но можно было промыть рану, обработать спиртом (если бы он был), наложить чистую повязку.

Дальше — интереснее. Отец, оказывается, экспериментировал. Тайно, потому что церковь не одобряла.

«Белладонна. Испытал на себе малую дозу. Зрачки расширились, сердце билось как бешеное. Видел странное — будто мир вокруг дышит. Может использоваться для облегчения спазмов? Но опасно. Очень опасно.»

Умница! Атропин же, спазмолитик. В правильной дозировке — лекарство, в неправильной — яд.

«Спорынья. Растет на ржи. Местные считают проклятым зерном. Вызывает судороги, видения. Но заметил — у женщин, съевших хлеб со спорыньей, быстрее прекращается кровотечение после родов. Совпадение?»

Нет, не совпадение. Алкалоиды спорыньи вызывают сокращение матки. Это прототип современных препаратов для остановки послеродовых кровотечений.

«Мак. Вырастил за домом, подальше от чужих глаз. Облегчает боль лучше всего, что я знаю. Но люди к нему привыкают, требуют еще и еще. Опасно.»

Опиум. Классика. И отец правильно заметил проблему зависимости.

В самом дальнем углу сундука лежала отдельная тетрадь, завернутая в промасленную кожу. Открыла. Почерк отца, но более ровный, аккуратный. Заголовок: «Опыты с ядами и противоядиями. Да простит меня Господь.»

Вот это да. Старик Бенедикт был настоящим исследователем.

«Ртуть. Привез из города алхимик за лечение. Жидкий металл, удивительный. Убивает червей в ранах, но убивает и человека, если дать внутрь. Пытался найти безопасную дозу — не получается.»

«Мышьяк. Белый порошок без вкуса. В малых дозах — лекарство от лихорадки. В больших — смерть. Граница слишком тонка.»

«Грибы. В лесу растут поганки, которые местные обходят стороной. Сушил, делал настойку. Капля вызывает видения. Две капли — беспамятство. Три — смерть. Может использоваться для обезболивания при операциях?»

Гениально и жутко одновременно. Отец экспериментировал с сильнодействующими веществами, не имея понятия о химии, фармакологии, дозировках. Как он вообще выжил при таких опытах?