Книга Второй шанс или повар-попаданка, страница 83 – Ли Ан

Логика железная. Если драгоценности действительно пропали, то Доминик — главный подозреваемый. А доказать его невиновность будет крайне сложно.

— Граф де Ларошфор, — говорю осторожно, — а что, если драгоценности найдутся?

— Найдутся? — Он улыбается холодно. — Где же им найтись?

— Ну... предположим, они никуда не исчезали. Предположим, их просто перенесли в другое место.

— Интересная теория. И кто бы их мог перенести?

— Тот, кто хочет навредить Доминику.

— Мадемуазель де Монклер, вы обвиняете меня в подлоге?

— Я пытаюсь понять, чего вы действительно хотите.

Долгая пауза. Граф встаёт, подходит к окну, смотрит на парк.

— Знаете, мадемуазель, я потратил пятнадцать лет на воспитание Доминика. Дал ему всё: образование, положение в обществе, связи, будущее. И что получил взамен?

— Что?

— Предательство. Он выбрал чужую семью.

— Он выбрал любовь.

— Любовь? — Граф поворачивается ко мне. — Мадемуазель, вы очень наивны. Любовь проходит. А семья, честь, долг — это навсегда.

— Не все так думают.

— Доминик думал именно так. До встречи с вами.

— И что в этом плохого?

— То, что он забыл о своих обязанностях. Променял благородную миссию на... простите за прямоту... работу прислуги на постоялом дворе.

— Честная работа лучше бесчестных интриг.

— Интриг? — Он смеётся. — Мадемуазель, то, что вы называете интригами, называется политикой. Управлением. Служением интересам государства.

— Путём разорения невинных семей?

— Путём укрепления экономической мощи региона. Ваши земли стратегически важны. В руках дилетантов они приносят мало пользы.

— А в ваших руках принесут больше?

— Безусловно. У меня есть капитал, связи, опыт управления.

— И план по захвату чужой собственности.

— План по эффективному использованию ресурсов.

Бесполезно. Этот человек искренне верит в правоту своих действий. Для него цель оправдывает любые средства.

— Граф де Ларошфор, — говорю, меняя тактику, — что нужно, чтобы вы сняли обвинения с Доминика?

— А, теперь мы говорим по делу. — Он возвращается к столу. — Условия простые.

— Какие?

— Доминик возвращается в семью. Публично отрекается от связи с вами. И женится на той девушке, которую я ему подобрал.

— А взамен?

— Взамен обвинения снимаются. Более того, я прекращаю попытки приобрести ваше поместье.

— И если он откажется?

— Тогда дело дойдёт до суда. А суд, боюсь, будет не в его пользу.

— У вас есть подкупленные судьи?

— У меня есть доказательства его вины.

— Сфабрикованные доказательства.

— Доказательства, которые убедят любой суд.

Я смотрю в его холодные глаза и понимаю — он не блефует. У него действительно есть способ обеспечить осуждение Доминика.

— А если я соглашусь на ваши условия от имени Доминика?

— Вы не можете согласиться за него. Решение должен принять он сам.

— И когда?

— Даю три дня на размышления. Если через три дня он не вернётся — дело передается в суд.

— Можно увидеться с ним?

— Можно. Один раз. На полчаса. Под надзором.

— Договорились.

Граф пишет записку, запечатывает ее сургучом.

— Передайте коменданту тюрьмы. Он организует встречу.

— Спасибо.

— Не благодарите раньше времени, мадемуазель. Вам предстоит очень трудный разговор.

Тюрьма — мрачное каменное здание в центре города. Высокие стены, зарешеченные окна, унылые часовые у ворот. Место, где надежда умирает при входе.

Комендант — полный мужчина с равнодушным лицом — читает записку графа и кивает.