Книга Императрица без маски, страница 28 – Ли Ан

Первое искреннее проявление эмоций за пределами спальни. Прорыв в его эмоциональной броне. Травматик с нарушением привязанности начинает формировать новую привязанность. Опасную для него, потому что она делает его уязвимым.

— Кайрон, — прошептала я, обнимая в ответ. — Всё хорошо. Я жива.

Он отстранился, но не отпустил. Руки всё ещё на моих плечах, словно боится, что исчезну.

— Сегодня ты спишь в моих покоях. Под охраной.

— Это приказ императора?

Вопрос принципиальный. В каком качестве он это говорит — правитель, защищающий политический актив, или мужчина, защищающий женщину?

— Это просьба... мужа.

Вот как. Прогресс идёт быстрее, чем я думала. Впервые назвал себя моим мужем не в формальном контексте. Принятие новой роли.

— Хорошо.

И в этот момент Селина, которая всё это время стояла у стены, покачиваясь от усталости, тихо сказала:

— Дракон шевелится. Скоро он проснётся.

Мы оба резко повернулись к ней. Девушка смотрела сквозь нас, в какую-то точку за пределами реальности.

— Что?

— Королевская кровь не пролилась сегодня. Но скоро... очень скоро... И тогда древний договор будет нарушен. Огонь и лёд, золото и тьма. Спящий проснётся, и мир содрогнётся.

Она пошатнулась. Я подхватила её — она весила не больше ребёнка, кости как у птички, хрупкие.

— Всё, достаточно видений на сегодня. Анна, отведи её отдыхать. И проследи, чтобы выпила успокоительный отвар. Двойную дозу.

— Слушаюсь, ваше величество.

Когда они ушли — Анна практически несла полубессознательную Селину — Кайрон спросил:

— Ты веришь в эти драконьи пророчества?

Я задумалась. В моём прошлом мире драконы были мифом. Здесь магия реальна, значит и драконы возможны. А учитывая точность предыдущих видений Селины...

— Я верю, что в этом мире есть вещи, которых мы не понимаем. И лучше быть готовыми к худшему. В психологии это называется катастрофическое планирование — готовишься к худшему сценарию, и тогда реальность обычно оказывается лучше ожиданий.

Дракон под дворцом. Если это правда, у нас проблемы посерьёзнее, чем война с соседями. Хотя что может быть хуже войны на два фронта? Разве что древнее магическое существо с неизвестными намерениями.

— Пойдём, — сказал Кайрон, переплетая наши пальцы. Его рука всё ещё была холодной, но уже теплее. — Нам нужно поговорить. Обо всём. О покушении, о драконе, о том, что ты вытворяешь со своей жизнью.

Я позволила ему увести меня. Шла по коридорам дворца, думая о том, как странно повернулась моя вторая жизнь. От одинокой старухи-психолога до императрицы, играющей в политические игры с собственной жизнью как ставкой.

Но разве это не то, чего я всегда хотела? Быть нужной. Иметь значение. Влиять на судьбы.

И если для этого нужно рискнуть отравлением и разбудить древнего дракона — что ж, я видела и не такое на приёмах. Правда, там галлюцинации были менее материальными.

Покои императора оказались воплощением холодной роскоши. Серебро, белый мрамор, синий бархат — всё в ледяных тонах. Ни одной тёплой детали, ни одной личной вещи. Даже книги на полках были выстроены по высоте корешков, а не по темам — эстетика важнее содержания. Портреты предков в серебряных рамах смотрели с одинаковым выражением отстранённого превосходства.

Классическая эмоциональная депривация, доведённая до абсолюта. Он создал пространство, отражающее его внутреннее состояние — холод и пустоту. Помню квартиру одной пациентки, Марины Сергеевны, после смерти дочери. Она выбросила все цветные вещи, оставила только белое и серое. Попытка заморозить боль, остановить время в точке до травмы.