Книга Императрица без маски, страница 31 – Ли Ан

Он развернулся в моих объятиях, прижал к себе. Лицо спрятал в моих волосах — не может показать слёзы, даже сейчас.

— Почему ты не боишься меня? Все боятся. Даже Серафина. Особенно Серафина.

Голос глухой, слова выдыхаются в кожу шеи.

— Потому что я вижу не Ледяного Императора. Я вижу мужчину, который так долго прятал свою боль, что почти поверил, что её нет. Вижу мальчика, которого лишили детства. Вижу человека, который отчаянно хочет быть любимым, но не знает как.

Он поцеловал меня. Отчаянно, почти болезненно. Как утопающий хватается за спасательный круг. В этом поцелуе всё — страх, боль, надежда, голод по человеческому теплу.

Я ответила, позволяя ему взять то, что нужно. Утешение. Принятие. Иллюзию близости.

Это не любовь. Ещё нет. Это травматическая привязанность, попытка залечить старые раны через новые отношения. Но это начало. С доверия начинается исцеление, а с исцеления — настоящие чувства.

Когда поцелуй закончился, он прошептал, не открывая глаз:

— Останься. Не уходи. Хотя бы сегодня.

Просьба маленького мальчика, который боится остаться один в темноте.

— Я никуда не уйду, Кайрон.

Этой ночью мы просто спали. Он обнимал меня как талисман от кошмаров — крепко, почти судорожно, словно боялся, что проснётся и обнаружит, что всё было сном. Во сне его лицо разгладилось, стало моложе. Без маски холодности он выглядел своего возраста — тридцать с небольшим, не больше.

Я лежала без сна, слушая его дыхание, думая о странности судьбы. В прошлой жизни я умерла одинокой. В этой — делю постель с императором, который учится доверять впервые за двадцать лет.

Может, это и есть мой второй шанс. Не просто прожить жизнь, а действительно изменить что-то. Исцелить не только его, но и себя.

За окном начинало светать. Где-то в подвалах дворца, если верить легендам, спал дракон. А здесь, в холодных покоях, спал мужчина, который только учился быть человеком.

И я охраняла его сон.

Утро началось слишком рано. Точнее, для меня — в самый раз, но молодые фрейлины, собравшиеся на восточном плацу, выглядели так, будто их подняли из могилы. Бледные лица, припухшие веки, движения вялые и нескоординированные — классические признаки резкого нарушения циркадных ритмов.

Избалованные аристократки, привыкшие вставать к полудню. Ничего, генерал Маркус быстро выбьет из них эту привычку. Хотя нет, не выбьет — перестроит. Я видела достаточно случаев принудительной "ломки" личности в армии. Результаты печальные — либо полная покорность без инициативы, либо скрытое сопротивление с последующим бунтом.

Пришло двенадцать девушек. Включая Серафину, которая выглядела решительной — подбородок вздёрнут, плечи расправлены, но пальцы нервно теребят край туники. И Селину, которая казалась отрешённой — взгляд расфокусирован, словно смотрит сквозь реальность в какое-то иное измерение.

— Доброе утро, леди, — рявкнул генерал Маркус. Голос хриплый от десятилетий командования, с той особой интонацией, которая заставляет новобранцев подпрыгивать. — Забудьте это слово. Леди остались в своих спальнях, нежась в шёлковых простынях. Здесь вы — бойцы. Воины. Защитники империи. Понятно?

Робкий хор "да" — больше похожий на писк испуганных мышей.

— Не слышу! Или в ваших изнеженных глотках не осталось силы даже на крик?