Онлайн книга «Проклятие ворона»
|
Торгейр нахмурился, его темные глаза стали еще глубже. – Сумрак? Просто темнота? – Не просто тьма, мой мальчик! – Биргитта резко подняла руку. – Холодная пустота! Эхо всех страданий, что отвергла сама жизнь! Он вытягивал тепло из очагов… силу – из пашен… радость – из сердец! Люди слабели, как тростинки на ветру. Детки рождались… бледными тенями, едва шевелящимися. Старики уходили в землю с криком… криком неотпущенной души! Голос ее дрогнул. – А потом… потом они стали возвращаться. Воины рода Вальхёрров. Но не живые… – Драугры! – выдохнул Орм, бледнея. – Папа говорил! – Драугры, – подтвердила бабушка мрачно. – Искаженные тени былой силы и славы. Хрипящие одной лишь болью да голодом… голодом к теплу живых. И стал остров не домом, а тюрьмой. Тюрьмой для своих же детей. Проклятие Вальхёрров – вот имя этому ужасу! Кровь наша, гордыня наша – вот корни Сумрака! Сумрака, что звался черной сутью самого Нидхёгга, грызущего корни Иггдрасиля! Того самого, что грозит мраком и вечным льдом всему Мидгарду, миру людей! Сила, что дала нам власть, обернулась ядом. Ядом, отравляющим все, к чему прикасалась наша кровь. Оно мучило медленно… неотвратимо… превращая жизнь в сплошное ожидание кошмара. Тишина в комнате стала густой, осязаемой. Даже треск огня казался приглушенным. Лив обхватила себя за плечи. – Бабушка… а как… как его сняли? Проклятие? Бабушка Биргитта замолчала, глядя в потрескивающие угли, словно ища в них ответ. Голос ее стал глубже, проникновеннее, полным древней силы и печали: – Проклятие требовало платы. Не золота, не крови скота. Чего-то большего. Человеческого. Чистого. Такого, что могло бы на миг… на миг заткнуть бездонную пасть Сумрака… или… или разжечь его до пламени, все пожирающего. Века искали выход, детки. Искали отчаянно. И говорят…– она понизила голос до шепота, заставляя внуков придвинуться еще ближе, едва не касаясь ее колен, – говорят, однажды явился знак. Ворон, черный как сама ночь, сильный и яростный. И голубка, чистая как первый снег, но с пламенем солнца внутри. Ворону была дана задача нелегкая – найти ту самую, единственную голубку не здесь, а далеко-далеко, за бурными морями, за лесами, что касаются неба. Только связь их могла что-то изменить. И нашел он ее, ворон-скиталец. Нашел! Бабушка замолчала, и в наступившей тишине было слышно, как завывает ветер в трубе. Глаза ее стали бездонными. – Но ох, как нелегко им пришлось, мои птенцы! Не сразу и не просто сошлись пути их. Все было между ними! – Она резко сжала кулак на колене. – И жгучая ненависть, будто ледяные иглы вонзились в сердце ворона при виде ее чистого света. И любовь… Любовь нежданная, могучая, что топит вековые льды в груди и заставляет крылья биться, даже через боль. Свет голубки жег ворона, как раскаленное железо, оставляя невидимые шрамы в его тьме. А его холод и вековая тоска проникали в самое сердце голубки, сковывая ледяными кольцами. Больно им было друг от друга… невыносимо. Но и врозь – хуже смерти, будто часть себя теряли! Фрейя ахнула, прижав руку к груди. Орм замер, широко раскрыв изумрудные глаза. Лив и Торгейр слушали, не дыша. – Они боролись, – продолжала Биргитта, и в ее голосе зазвучал гул битвы. – Боролись с ненавистью, холодом и болью, что их связывала и раздирала. Как лед весной трещит и ломается под солнцем, так и стена между ними рушилась под напором той странной любви. Их связь… их мучительная, неразрывная связь стала мостом. Мостом через бездну Сумрака. Не ключом одним, а… светом, который соединил их вместе! Пламенем, что растопляет мертвый холод, и льдом, что укрощает всепожирающий огонь отчаяния. Смогли ли они выстоять? Погасили ли Сумрак совсем? |