Книга Дуэт с герцогом сирен, страница 183 – Элис Кова

– Понятно.

Ильрит тянет меня за руку, и на сей раз я следую за ним. Мы отходим от дерева, пересекаем пляж напротив того места, откуда сюда вошли, и ныряем в созданный из корней туннель.

Не сдержавшись, оглядываюсь через плечо на дерево и загадочную дверь. Ильрит назвал его домом Леллии… но что, если это место стало для нее узилищем? И, если я права, что это значит для Вечноморя и сирен? Как складываются отношения бога смерти с богиней жизни?

Кто такой Крокан? Супруг или тюремщик?

Корни дерева образуют еще один туннель. Они сплетаются так плотно, что свет проникает сюда лишь сзади, с пляжа, откуда мы пришли, и спереди, где, похоже, находится еще один покрытый песком клочок земли. Здесь на корнях тоже остались шрамы и порезы, из которых еще сочится ярко-красный сок, по-прежнему блестящий в тусклом свете. Он до сих пор не засох.

– Это недавние отметины? – уточняю я.

– Вряд ли. Вентрис запретил трогать дерево. Кажется, я помню их со своего последнего визита сюда.

Значит, им больше пяти лет, а они до сих пор кровоточат. Тянусь к корням, чтобы коснуться ран. Ильрит меня не останавливает. Стоит дотронуться кончиками пальцев до влажного сока, по телу пробегает дрожь, как в тот раз, когда я прикоснулась к коже герцога сразу после его возвращения из впадины. Но сейчас ощущения другие, более сильные. В глубине сознания раздаются резкие слова на языке, не похожем ни на один из тех, что я слышала раньше. Это не язык сирен и даже не язык древних.

Отдергиваю руку прежде, чем наполняющие разум бессвязные звуки превратятся в невыносимую какофонию. Виски пронзает боль, требуя освободить место, в котором живет одно из моих воспоминаний. Фрагмент памяти исчезает сам собой прежде, чем я успеваю выбрать, что именно отдать.

Потираю виски, силясь понять, чего именно сейчас лишилась. Однако жизнь длинна, в ней тысячи мелких моментов, которые кажутся несущественными, пока не исчезнут навсегда. Невозможно перебрать их все и точно выяснить, чего именно не хватает.

– В чем дело? – с беспокойством спрашивает Ильрит и придвигается ко мне.

Останавливаю его движением руки, но не прикасаюсь, боясь, как бы то, что сейчас со мной произошло, неким образом не передалось и герцогу.

– Я… ощутила что-то странное.

– В каком смысле странное?

– В голове возникла песня, не похожая ни на одну из тех, что я когда-нибудь слышала или разучивала. – Я выпрямляюсь. Боль стихает, хотя мне до сих пор не по себе, что воспоминание вырвали без спроса. Поначалу казалось, что тех моментов, которые я готова отдать, очень много, но теперь, когда они исчезают сами собой и у меня отнимают то, что хотелось бы сохранить, я испытываю необходимость всеми силами цепляться за оставшиеся крупицы памяти. – Думаю, то была леди Леллия.

Ильрит делает маленький шаг вперед. Все еще не решаясь к нему прикоснуться, убираю пальцы с корня. Теперь герцог совсем рядом и, улавливая мое беспокойство, похоже, с трудом сдерживает желание заключить меня в надежные объятия.

– Ты слышала песню леди Леллии?

– Она совсем не походила ни на гимны Крокана, ни на песни сирен. И язык совсем незнакомый. – Бросаю взгляд на сочащийся сок, потом на свою ладонь. Сухая, лишь три центральных пальца от кончиков до второй костяшки приобрели бледный красноватый оттенок. Потираю их большим пальцем, но тщетно – метка добавляется к прочим узорам и цветам и становится частью моего тела. – Эта песня, как и все гимны древним богам, потребовала воспоминаний. Могу лишь предположить, что это Леллия.