Книга Горный цветок, страница 121 – Ольга Шах

Я в ужасе прикрыла глаза на мгновение – если всё так плохо, как я думаю, то Маркас прав – хлынувший поток беженцев не сможет остановить никто, кроме армии. Отец, который с трудом отошёл от шока и вновь обрёл возможность разговаривать, пробормотал:

- В прошлом году были слухи о том, что на побережье возле моря Бурь возникла вспышка холеры, но, мол, её быстро подавили после того, как выжгли пару поселений. Кто же знал, что она вернётся следующим летом? А мой сын? Как там Лейв? Быть может, он какое-то время проведёт у нас? Тут, в горах, жителей не так много, да и о болезни пока не слыхали…

- Милорд был здоров в то время, когда я покидал наши земли, - проговорил посланец. – Но его супруга слегла, её родители также не здоровы и лорд Лейв… он просил передать, что он останется с ними, не бросит жителей в такой момент…

Отец закрыл глаза, а я, с трудом подавив панику, вспоминала, что может спасти от холеры. В моё время она поддавалась лечению с помощью антибиотиков и солевого раствора. Боюсь, что при всём моём желании азитромицин синтезировать я не смогу… зато у нас нет проблем с чистой водой.

Отец, услышав такое, недовольно скривился, но промолчал – не мог же он во всеуслышание заявить, что простые жители – это ерунда, когда речь идёт о спасении собственной жизни. Зато были посланы гонцы во все стороны с предупреждениями о начале новой эпидемии.

Но больше всего лорд Свейн интересовался судьбой своих сыновей, разумеется. Ингвар, письмо от которого мы получили практически через пару дней, писал, что он со своей семьёй и домочадцами здоровы, но путешествовать сейчас – означает подвергать себя неоправданному риску, так что они переждут вспышку болезни в одном из небольших домиков неподалёку от границы с Аурелией.

На дорогах стояли кордоны – жалкие заслоны для тех, кто убегает с насиженных мест в поисках защиты от холеры. В тех местах, где дороги сужались до одного только моста, солдаты просто разрушали их, надеясь, что это позволит остановить заразу, не дать ей распространиться на другие территории. Но и это был не выход – все, кто мог передвигаться, спускались вниз, на дно ущелий, или перебирались через бурные реки в тщетной надежде выжить.

Асвейг покинула наш дом, сказав, что сейчас её предназначение – помогать тем, кто на самом деле нуждается в помощи, впрочем, я и не удерживала её, прекрасно понимая, что там она нужнее, чем мне. Маркас всё чаще уезжал из дома, возвращаясь обратно далеко за полночь, тихо гремел крынками в служебном крыле, где была кухня, наскоро умывался и валился в постель, тут же засыпая…

И с каждым днём он становился всё мрачнее – болезнь распространялась быстрее, чем мы ожидали, не приходили больше вести с севера и востока, но зато появились первые беженцы возле наших границ, лорд Харди сказал, что отдал под лечебницу свой дом, его дочь немного понимала в лекарском деле, ей помогали ещё несколько девушек, готовившие растворы для заболевших, но беженцев становилось всё больше, болезнь не выбирала касты и сословия, забирая тех, кто был ослаблен или истощён.

Маркас, казалось, вовсе перестал спать, он старался быть везде и повсюду – в этом году большая часть населения Нортмандии, та, что выживет после холеры, будет голодать, потому что просто некому будет убирать урожай на полях и в огородах, некому ухаживать за садами.