Книга Фронтовой дневник княжны-попаданки, страница 22 – Валентин Денисов

— Ладно, — прихожу к выходу, что лучше уступить, чем портить отношения. — Я случайно порезалась. Но порез совсем не глубокий.

Осторожно убираю руку. Я ведь, и сама толком не успела оценить, какой получился порез. Но боль уже давно ушла, значит ничего серьезного быть не может.

— Давайте я посмотрю, — сестра Аглая тут же поднимается с кровати и подходит ко мне. Но, приблизившись, теряется: — Ничего не вижу…

— Как это не видите? — смотрю на руку и тоже не вижу ничего, хотя бы отдаленно похожего на порез. Лишь небольшое пятнышко размазанной крови подсказывает, что все происходило на самом деле.

— Может быть вы только укололись? — предполагает девушка, не переставая исследовать мою руку.

— Наверное… — даже не знаю, как могу объяснить произошедшее.

— Но ведь след крови есть… Не могли ли вы случайно перепутать и порез находится в другом месте?

— Возможно я действительно просто укололась, а след — это всего лишь грязь, — решаюсь на откровенное вранье. — Действительно, всего лишь грязь, — оттираю пятно пальцем. Выглядит не очень убедительно, зато единственного доказательства пореза больше не существует.

— Если вы действительно в этом уверены… — Аглая смотрит на меня недоверчиво, но все же отходит обратно к кровати.

— Да, я уверена, — снова осматриваю место пореза, и сама не верю, что его нет. — Видите, все хорошо…

— Наверное мы все просто устали, вот и чудится всякое, — придумывает девушка оправдание ситуации. — Спокойной ночи, Анастасия Павловна.

— Спокойной ночи, — отвечаю ей и ложусь на кровать.

Похоже, что все же общего с княгиней Стырской у меня больше, чем я думала. По крайней мере магические способности у меня точно есть.

Вот только пользу они принесут мне или проблемы — большой вопрос.

Новое утро начинается невероятно спокойно. Никто не заставляет меня просыпаться ни свет, ни заря. Никто не кричит за тонкой тканью палатки. И лишь привычка вставать рано, которую у меня так и не смогла отнять проклятая болезнь, не дает мне хорошо поспать.

Впрочем, похоже, что не спится в нашем палаточном городке абсолютно всем.

— Анастасия Павловна, нет, вы видели, что творится? — не успеваю одеться, как до меня доносится недовольное причитание Марфы Ивановны.

Девушка стоит, склонившись над столом, и что-то раскладывает по тарелкам.

— Предполагаю, что не видела, — с интересом смотрю на нее, совершенно не понимая, что я должна видеть.

— А вы посмотрите! — показывает она мне кастрюлю, в которой лежит отварная картошка. — Видите?

— Вижу. Картошку вижу… — пожимаю плечами, так и не догадываясь, чего здесь должно мне не нравиться.

— Вот именно! Картошка! — подтверждает мои слова Марфа Ивановна. Вот только интонация у нее вовсе не соответствующая.

— Картошка — это хорошо. Это вкусно… — делаю вполне обычный для ситуации вывод и жду, что же скажет на это моя собеседница.

И она находит, что нужно сказать.

— Картошка — это действительно хорошо и вкусно. Но ведь она совершенно пустая! В ней нет ни грамма мяса! — наконец указывает она на суть вопроса. — Вы можете себе представить, Анастасия Павловна, они переправили на тот берег почти всю провизию, а фуры с новыми запасами еще не подошли!

— Возможно это только дело времени, — пожимаю плечами. — Руководству ведь виднее, что делать. К тому же армию нужно кормить…