Книга Фронтовой дневник княжны-попаданки, страница 3 – Валентин Денисов

— Упала и ударилась… — терпя боль, ощупываю рану. Сквозь повязку понять сложно, но в то, что рана получена при падении, верится с трудом. Больше похоже на повреждение, полученное от намеренного удара по голове…

— Ну вы в голову-то сейчас не берите. Только очнулись ведь, — просит он и протягивает мне флягу. — На вон, воды попейте. Только много не пейте — вредно. Болеете ведь. Жар только сошел.

— Так наоборот ведь, пить тогда больше надо… — начинаю спорить, но тут же вспоминаю о заблуждениях прошлого.

Судя по одежде окружающих меня людей, сейчас середина или конец девятнадцатого века. А тогда ведь считалось, что обильное питье только навредить может.

— Ох, нехорошо. Совершенно забыли про все. Что же мне теперь делать-то с вами? — хватается за голову мужчина.

— А что со мной делать? Что я забыла-то? — понимаю, что от меня здесь ждут медицинские услуги. Похоже, что здесь я тоже медик. Вот только какого уровня и направления?

— Ай, — отмахивается он. — Коли все путем выйдет, сами вспомните.

— Серафим Степанович! Серафим Степанович! — подбегает к мужчине молодая темноволосая девушка в одеянии сестры милосердия. — Снова висельники!

— Ох, будь оно неладно! — ругается мужчина. — Ладно, пойду я. А вы отдыхайте пока. Силы нужно беречь, а то память никогда не придет.

— Ах! Анастасия Павловна очнулась! — замечает девушка. — Как же я за вас переживала. Есть и спать не могла.

— Будет вам, голубушка, — Серафим Степанович берет сестру за плечи. — Анастасии Павловне отдыхать надо, а не кудахтанье ваши слушать. Не здорова она еще.

— Да как же не здорова-то? Глаза-то ведь вон, какие ясные. Рассудок-то на месте.

— Не здорова я вам говорю, сестра Аглая! — мужчина направляет девушку прочь. — А вы отдыхайте, голубушка, отдыхайте, — обращается уже ко мне и тоже уходит.

Опускаюсь на сено и закрываю глаза. От всех этих странных галлюцинаций совсем голова кругом идет. Да еще эта речь…

Нет, конечно же речь мне нравится. Мы, когда я в медицинском училась, с одногруппникам так же разговаривали. По приколу конечно же.

А тут совсем все не по приколу…

Где-то вдалеке снова звучит взрыв, и я даже вздрагиваю от неожиданности. Странная штука эта, разум. Почему он принес мне именно фронт? Почему война? И главное, почему именно это время?

Делаю глубокий вдох. Наполняю легкие приятным свежим воздухом, наслаждаюсь им. Наслаждаюсь каждой ноткой его аромата.

Какой бы ни оказалась финальная точка моего затухающего разума, радует, что в ней есть, чем насладиться.

Открываю глаза и смотрю прямо в небо. Оно голубое и чистое. Даже не верится, что под таким небом может идти война. Самая настоящая, кровопролитная и безжалостная.

Пытаюсь вспомнить, в какую войну наши войска носили такие мундиры, как носит Серафим Степанович. Навскидку это все же конец девятнадцатого века. Тогда как раз шла Русско-турецкая война. Неужели это она и есть?

Впрочем, это не важно. Если у меня начались галлюцинации, значит осталось уже не очень долго. Значит моя жизнь уже подходит к концу. Можно попробовать насладиться ею.

Переворачиваюсь на бок. И даже это кажется мне невероятно приятным. Ведь в последнее время я постоянно лежала на спине, не в силах повернуться.

— А это что такое? — нащупываю рядом с собой какую-то банку.

Она практически пустая. Лишь пара капель остается на дне. Словно содержимое банки было вылито или… выпито.