Книга Фронтовой дневник княжны-попаданки, страница 69 – Валентин Денисов

Я ведь в действительности не видела сестру Аглаю. Я видела человека в черной одежде. А кто он такой и вообще, мужчина он или женщина, я не могу быть уверена.

Но теперь я точно уверена в том, что очень виновата перед Аглаей и должна перед ней извиниться.

— Постойте, — останавливаю я ее. — Сестра Аглая… послушайте меня…

В голове крутятся тысячи мыслей. Но я не могу выбрать ту из них, которая подошла бы, чтобы выразить все мое сожаление.

— Мне очень жаль, что так получилось, — наконец я произношу хоть что-то.

— Анастасия Павловна, я все прекрасно понимаю, — кивает девушка и собирается уже идти дальше, но я не даю ей это сделать.

— Нет, вы не понимаете. Просто дневник… Он на самом деле очень ценен, и я не могу позволить кому-либо украсть его у меня.

— Анатасия Павловна, я все понимаю. У меня тоже есть вещи, которые достались мне от родителей. Их подарки. И я бы не хотела остаться без них.

— Подарки? Да! Подарки! Этот дневник подарила мне бабушка и он очень ценен для меня, — понимаю, что это самое лучшее объяснение моей привязанности к вещи.

— Клянусь, что больше не притронусь к нему, даже если в этом будет жизненная необходимость, — крестится сестра Аглая. — А теперь, я полагаю, нам все же нужно идти к князю Тукачеву. Ведь он того и гляди уедет.

— Как уедет? Разве вы не рассказали ему всю правду? — хватаюсь я за голову.

— Анастасия Павловна, вы же должны прекрасно понимать, что слово князя, слово офицера, не может изменить никакая правда. А князь Тукчев обещал возглавить войско. И теперь он не откажется от своих слов.

До палатки князя Тукачева иду в растрепанных чувствах. С одной стороны, о мужчине, который держит данное им слово, можно только мечтать. С другой — я бы очень хотела, чтобы на этот раз он решил изменить своим правилам.

Но прекрасно понимаю, что выполнить данное обещание для Владимира Георгиевича — дело чести.

— Далеко идти? — понимаю, что мы уже подходим к концу лагеря и начинаю волноваться.

— Уже скоро, — коротко отвечает Аглая и продолжает уверенно проходить одну палатку за другой.

Девушка вообще ведет себя так, словно уже не однажды бывала здесь. Она не смотрит по сторонам, не пытается найти какие-нибудь знаки или ориентиры. Она точно знает, куда нужно идти.

— Неужели князь Тукчев расположился на самом краю лагеря? — с недоверием спрашиваю я и по инерции буквально вжимаю в себя книгу. Ее углы с болью давят на грудь, напоминая о том, что опасность по-прежнему рядом.

— Я не знаю, почему князь принял такое решение, — будто в этом нет ничего необычного, отвечает Аглая, не оборачиваясь. — С другой стороны, я бы, наверное, тоже сделала такой выбор.

— Почему же? — всматриваюсь вперед и замечаю, что перед нами осталось только три палатки. Значит мы уже почти дошли.

— В центре лагеря шумно и… зловонно, — произносит она через плечо, и я замечаю, как при последнем слове девушка морщится. — Куда приятнее жить поближе к лесу или к воде.

— С этим не могу не согласиться, — принимаю ее объяснение, хотя на самом деле остаюсь при своем мнении, что великий князь вряд ли может радоваться такому заселению своих офицеров.

— Ну вот мы и пришли, — сестра Аглая останавливается у последней палатки и кивает в ее сторону. — Владимир Георгиевич должен быть внутри. А мне пора идти отдыхать.