Книга Фронтовой дневник княжны-попаданки, страница 72 – Валентин Денисов

— Владимир Георгиевич, его высочество очень недовольны, — продолжает солдат, идя следом.

— С его величеством я сам как-нибудь разберусь, — кивает князь. — Вы лучше бегите на свое место. Мы скоро выступаем.

— Так точно! Будет сделано! — выкрикивает тот и тут же убегает прочь.

— Из-за меня у вас будут проблемы? — переживаю, наблюдая, как торопится исполнить приказ солдат.

— Я иду в самое страшное место, в которое только можно пойти в этом прекрасном месте, — морщится Владимир Георгиевич. — Его высочество не станет гневаться на будущего героя.

— А что будет, когда вы вернетесь? — не успокаиваюсь я. — Его высочество ведь может запомнить ваше опоздание.

— Я вернусь с победой, — машет он головой. — Разве можно судить победителей?

— Иногда мне кажется, что здесь возможно все, — тревога никак не покидает мое сердце. Мне не понятно, что именно меня тревожит. Но это что-то точно должно произойти.

Вместе, рука об руку, мы доходим к шатру, перед которым уже собралась большая часть армии. Перед стройными рядами, на красивой белой лошади, грациозно восседает Николай Николаевич. Он не выглядит недовольным. Но все же, кода замечает нас, становится хмурым.

— Мне пора, — поворачивается ко мне Владимир Георгиевич. — Долг и Родина зовут.

— Вы же помните, что обещали вернуться? — напоминаю на всякий случай.

— Я помню обещания, которые дал, — князь кивает и направляется к его величеству. Он не позволяет себе вольность и не целует меня на прощание. И от этого мне невыносимо горько.

Какое-то время я стою и наблюдаю за тем, как шеренга за шеренгой уходят солдаты под предводительством великого князя и моего возлюбленного — князя Тукачева.

Да, я не боюсь этого слова. Он именно возлюбленный. Ведь рядом с ним мне так хорошо, как не было никогда и ни с кем, ни в этой, ни в прошлой жизни.

А сейчас, когда он уходит на передовую, мне так больно, что хочется бежать следом, лишь бы находиться рядом.

Но ведь на самом деле у меня сейчас и без этого хватает забот. Мой единственный защитник ушел на войну. Моя соседка Аглая оказалась не причастна к похищению дневника. А значит, нависшая надо мной опасность теперь так страшна, что я и вовсе не знаю, смогу ли я куда-нибудь от нее деться.

И выход из этой ситуации я вижу только один: я должна обратиться за помощью к Серафиму Степановичу. Я знаю, что он заботится обо мне, как о дочери и думаю, что он никому не позволит меня обидеть.

По крайней мере я очень надеюсь, что это действительно так.

До госпиталя добираюсь, неустанно осматриваясь по сторонам. Стоило только Владимиру Георгиевичу уехать, как я тут же вспомнила об опасности и о том, что вор может находиться где угодно.

Но, несмотря на это, все равно мне нужно возвращаться к работе. Серафим Степанович наверняка уже потерял меня. А учитывая то, как я некрасиво ушла, наверняка он еще и обиду держит.

Но вариантов-то у меня все равно нет. Нужно где-то защиту искать.

У входа в госпиталь замираю и прислушиваюсь. Боюсь, что незнакомец поджидает меня. Но на лестнице не слышно ни единого звука и лишь в палатах кричат бедные раненые, которым я все это время могла помогать.

Неосознанно прижимаю к себе дневник. Именно из-за него я убежала из госпиталя, бросила свой долг, свою работу. Но я ни о чем не жалею. Я поступила правильно. Ведь тайна дневника оказалась очень важна. Возможно, даже более важна, чем я думаю.