Книга Фронтовой дневник княжны-попаданки, страница 70 – Валентин Денисов

— Вы меня покидаете? — переспрашиваю на всякий случай. Почему-то от мысли об этом мне становится не по себе.

— Не думаю, что я вам нужна, — улыбается девушка и не дожидаясь моего ответа спешит удалиться.

А я остаюсь стоять перед палаткой, в полном неведении, действительно ли князь Тукачев ждет меня и есть ли он в этой палатке на самом деле.

Возможно, так и стояла бы в нерешимости, если бы он сам не вышел мне навстречу.

— Анастасия Павловна? Вы пришли? — Владимир Георгиевич смотрит на меня немного растерянно. Но вряд ли это связано именно с моим появлением. Скорее, с нашим прошлым расставанием.

— Сестра Аглая сказала, что вы хотели меня видеть, — решаю утаить факт, что я сама шла к нему, надеялась на его помощь.

— Сестра Аглая рассказала мне обо всем, — кивает он. — Если бы не выезд на передовую, я немедля вызвал бы на дуэль мерзавца, решившего опозорить ваше доброе имя!

— На дуэль?! Но… — хочу сказать, что Кадир всего лишь шел на поводу у своих привычек и воспитания. Но это вряд ли можно считать оправданием.

Особенно когда дело касается столкновения интересов двух влюбленных мужчин.

— Анастасия Павловна, прошу вас простить мне же мою глупость! — князь подходит ко мне и берет за руку. Но не целует, а лишь смотрит мне прямо в глаза, будто выискивая в них прощение.

— Я понимаю ваши чувства, Владимир Георгиевич, — вздыхаю я. — Но поймите и вы. Мне было очень неприятно наблюдать ваше поведение и невероятно резкую перемену вашего отношения ко мне.

— И за это я себя виню, — гордо заявляет он, понимая, что ничего изменить не в состоянии. — И я направляюсь искупать свою вину перед вами, проливая кровь и защищая нашу великую империю!

— Вот это мне как раз больше всего не нравится, — морщусь я. — Мне бы хотелось как-нибудь без этого обойтись.

— Анастасия Павловна, но я… — теряется князь. — Я же должен…

— Владимир Георгиевич, я прекрасно понимаю, что именно вы должны, — обрываю его нелепое оправдание. — И я заявляю прямо, что ни за что не прощу вас, если вы оставите в горах свою жизнь!

— Извольте! То есть вы… — снова начинает он искать подходящие слова, но я не даю ему ничего сказать.

— Я не хочу потерять возможность испытать с вами свое счастье! — заявляю, не сомневаясь, что он поймет, о каком именно счастье идет речь.

— Анастасия Павловна, последние два дня я хожу сам не свой, — выдыхает он, словно именно моего признания он ждал все это время. — Слова мерзавца Кадира разбивали мое сердце. Ведь оно принадлежит вам. С первых минут нашего общения я не мог оставаться равнодушным. Потому что вы невероятно красивы, умны и…

— Пообещайте мне! — снова обрываю его речь.

— Что? — теряется князь. — Что я должен вам пообещать?

— Пообещайте мне, что вернетесь! — не прошу, а требую я. — Вы же князь. Офицер. А слово офицера — закон. Вы не сможете его нарушить. Так пообещайте, что вернетесь назад. И тогда я позволю вам говорить о том, какая я прекрасная и как вам нравлюсь.

— Но ведь я…

— Владимир Георгиевич, неужели моя просьба совершенно вам не важна? — делаю последнюю попытку чего-то добиться.

— Обещаю! — твердо и решительно заявляет князь. — Я обещаю, что вернусь к вам, Анастасия Павловна. Потому что я люблю вас. Потому что я готов сделать все, что угодно, чтобы доказать вам свою любовь!

— Смотрите, князь, вы обещали! — смотрю на него с надеждой, а сама едва не плачу. — Вы ведь знаете, что девушки не прощают нарушенные обещания?