Книга Изгнанная жена дракона. Хозяйка лавки «Сладкие булочки», страница 77 – Адриана Дари, Светлана Томская

“Герцога местного. И слуг подслушал”.

Напрягаюсь, сцепляю зубы и откладываю гребень, чтобы заплести свободную косу на ночь. Мне нужно знать, что услышал Мурик. Это может подсказать, что задумал Ксаррен.

“Говорят, жена у герцога сбежала, так он долго не печалился, новую красотку в дом привёз”.

Привез новую, значит, да? Не печалился. И на ребенка ему плевать, получается? А разыгрывал-то из себя! Все они такие.

Раздраженно откидываю за спину косу и откладываю гребень. Впрочем, может, это и к лучшему?

На самом деле тут два варианта, по классике: хороший и плохой. Для меня, конечно.

В первом случае Ксаррен поверил, что погибла именно Алтея, проверять не стал и вздохнул с облегчением, что теперь он может взять «нормальную» жену безо всяких бзиков. Поэтому просто решил не терять время.

Во втором – все хуже. Он по-прежнему решил не терять времени, уже обхаживает новую невесту, но не верит, что жена погибла в аварии. А ведь для драконов нет разводов. Брак аннулируется только в случае смерти одного из супругов. Естественно, чаще всего человечки.

То есть во втором случае интерес Ксаррена будет в том, чтобы убедиться в моей безвременной кончине.

Черт.

– И как? Красотку-то видел? – спрашиваю Мурика.

– Даже не интересовался, – муркнул кот, переминаясь передними лапами. – Есть ли тебе дело до каких-то девушек? Да ещё и драконовых.

Действительно. О сыне думать надо, о тесте да о хлебе. Спать пора. Но даже преследующие меня кошмарные сны в эту ночь не кажутся такими уж изнуряющими, как сомнения в намерениях Ксаррена.

Утро начинается так рано, что я зеваю с опасностью вывихнуть челюсть, но такими заказами, как герцогский дом, и правда не раскидываются. Поэтому я встаю, проверяю закваску, разжигаю печь и приступаю к работе.

Что-то приходится делать своей силой, чтобы сократить время, и многое получается уже гораздо проще и быстрее, чем в первый раз. К приходу Глена у меня уже все готово: и хлеб для герцога, и булочки, и даже на продажу – хоть сейчас открывайся!

Мальчишка забирает у меня корзину и булочку специально для него, и убегает по промерзлому весеннему утру. На небе ни облачка, и солнце радостно посылает на землю теплые лучи. Так что, скорее всего, уже скоро будет тарабанить капель, а там, глядишь, и весной сильнее запахнет. Поскорее бы.

Я думаю о том, что как тепло будет, можно будет лавочку у входа поставить, а то и, может, столики. Может, буду работать в направлении какой-нибудь кофейни, почему нет? Помечтать же можно!

Мои размышления прерывает грохот, донёсшийся со двора. Испугаться не успеваю, к грохоту добавляется уже знакомая нечленораздельная ругань. И я ловлю себя на том, что улыбаюсь. С чего бы это? Нашла чему радоваться. Опять этот плотник. И наверняка опять с докучливыми вопросами.

Рано или поздно ведь придется что-то о муже придумать…

Когда Рейкен всё-таки справляется с дверью и появляется на пороге, я встречаю его с нахмуренным лбом. В руках у него доски и что-то замотанное тряпицей:

– Там, на улице – это была ваша вариация “с добрым утром”?

Встречаю его, недовольно переплетя руки на груди и осматривая плотника с ног до головы. Статен, широкоплеч и явно неглуп. И чего он в плотниках забыл?

– Я зарекался дворами ходить, нира Летиция, – миролюбиво говорит Рейкен. – Анхель выделил материал для ремонта стеллажей, а там было пройти короче. Точнее, я так думал.