Книга Дареная истинная. Хозяйка лавки «С огоньком», страница 95 – Адриана Дари

Центральный опал, покоящийся в ложбинке между ключицами, вспыхивает то небесной лазурью, в точности повторяющей оттенок моей радужки, то изумрудной зеленью весеннего леса, то загадочными всполохами северного сияния.

— Оно… прекрасно, — только и могу выдохнуть я.

— Но не может сравниться с красотой твоих глаз, — отвечает дракон. — Позволь, я продолжу.

Так же, едва дотрагиваясь до внезапно ставшей очень чувствительной кожи, Роувард вдевает мне серьги с маленькими опаловыми капельками. И лишь когда он делает шаг назад, я понимаю, что дышала через раз. Может, проблема в туго зашнурованном платье?

— Сапожки ждут тебя внизу, как и я. Не задерживайся надолго, нам не стоит слишком сильно опаздывать, — дракон почти невесомо касается губами открытого места у самого основания шеи и выходит из комнаты.

Мне требуется несколько минут, чтобы прийти в себя и унять дрожь. Пытаюсь вспомнить, были ли в моей жизни подобные ситуации и… не могу. Муж не дарил мне ничего, дороже серебряных сережек-гвоздиков с фианитами. Даже обручальные кольца мы покупали в складчину. Что уж говорить о том, чтобы вот так надевать. Интимно. Чувственно. Со знанием дела.

Черт возьми… сколько таких впечатлительных девчонок было в жизни этого дракона? Скольким он надевал украшения? И что это за странное чувство пускает корни в моей груди? Ревность?

Этого мне еще не хватало!

Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, спускаюсь и покорно жду, пока Улька поможет мне обуться, потому что после того, как она затянула на мне платье, я наклониться не в силах.

Роувард сам накидывает мне на плечи плащ, аккуратно натянув на голову капюшон, чтобы я не замерзла, и мы выходим на заснеженную улицу, которую уже ласково обнимают студеные зимние сумерки.

К моему удивлению, в этот раз Роувард не собирается вести меня пешком — он помогает мне сесть в карету, а потом устраивается напротив.

Экипаж покачивается на неровной мостовой, и на одной из кочек меня подкидывает так, что я чуть не оказываюсь на коленях у Роуварда. Он успевает меня подхватить, но когда я хочу вернуться на свое место, не отпускает, усаживая рядом так, что наши локти и бедра неизбежно соприкасаются.

Тепло его тела, едва уловимый запах можжевельника и чего-то терпкого, древесного, будоражит. Я безумно радуюсь, что в полумраке не видно, как я покраснела, да еще и улыбаюсь, как впервые в жизни влюбленная девчонка-подросток.

Так… Отставить эти мысли. Глупости какие.

“Никакие не глупости. Может, и правда впервые”, — вновь звучит ворчливый голос в голове.

Ну вот. Думала еще, что слишком легко отделалась при попадании сюда. Оказывается, нет, похоже, все же спятила.

Мы оказываемся в самом дорогом квартале Хельфьорда. Марика точно не была тут ни разу. Дома все каменные, как минимум двухэтажные, а то и с мансардами, украшенные лепниной и огороженные забором.

Мы останавливаемся у белоснежного особняка, единственного, около которого стоят фонари, в которых светятся огоньки. Похоже, магические. Надо же, на себя Гриндорк денег не жалеет, только на город. Удивительно, что у него не нашлось восковых свечей. Правда, что ли, совсем проблемы с ними?

Роувард выходит первым и подает руку. Когда мои пальцы ложатся в его ладонь, я понимаю — вся дрожу, как осиновый лист. Еще бы… Бал в моей жизни точно первый. И хорошо, если мне не придется танцевать — этого позора я точно не переживу.