Книга Оклеветанная жена дракона. Хозяйка таверны, страница 106 – Адриана Дари

— Да как вы смеете⁈ Ваша честь! Представители Совета! — Фил размахивает руками и разбрызгивает слюну. — На меня пытаются давить!

— Господин Фирхомбахер, — обращается к нему судья. — К кому перейдет наследство в случае гибели вашей подопечной, Ариеллы Нортон, урожденной Фелис?

Опекун спотыкается на этом вопросе, но потом находит в себе мужество признать:

— Ко мне.

— А если… генерал Нортон будет осужден? — продолжает судья.

— Тогда… его часть семейного капитала, причитающегося Ариелле, тоже перейдет ко мне, — скрипит зубами Фирхомбахер. — Но я же не ради денег это все делаю! Только во имя памяти моей дорогой Ариеллы!

Судья что-то помечает в своих записях, которые он ведет с самого начала выступления опекуна. Фил не успокаивается и продолжает истерично доказывать свою правоту, а я медленно поднимаюсь с места, хотя этого никто, кроме стражников, охраняющих двери, не замечает.

Я иду по проходу в своем темном одеянии и с вуалью, как какая-то черная проклятая невеста. Но пожалуй, для Фирхомбахера я буду символом его трагичного будущего.

— Генерал Нортон использует свое положение и связи с драконами, чтобы скрыть смерть…

— Кого? — наконец, подаю голос я, и все обращают на меня внимание.

— Смерть моей подопечной… Ариел… лы… — с каждым звуком менее уверенно произносит опекун.

Я откидываю вуаль назад, показывая свое лицо. Не улыбаюсь, не хмурюсь… Смотрю на него спокойно и равнодушно, хотя, наверное, сейчас бы мне злорадствовать и радоваться, что Ариелла… Бедная, несчастная девушка будет отомщена. За все то, что ей пришлось пережить.

Но я уверена, что ее душа уже получила новую жизнь там, где ее будут любить, где у нее будет много улыбок и счастья. Если у драконов действительно есть божественная Праматерь, в которую они верят, то она об этом позаботилась, когда призывала мою душу в это тело.

— Господин Фирхомбахер, — обращаюсь я к опекуну, — мне кажется, в ваших сведениях где-то есть ошибка. Остается только понять, преднамеренная или нет. Ведь я вполне себе жива, здорова и… счастлива замужем.

Мы пересекаемся взглядами с Нортоном, и я вижу в его глазах нежность, поддержку и обещание, что, как только все закончится, он укроет меня своей любовью и защитой, чтобы подобных ситуаций больше не было. Но… мне ли, выходившей против орков, бояться Фирхомбахера?

— Мне принесли доказательства… — сжимая в руках какие-то бумажки, произносит Фил. — Ты не могла… Ты не могла выжить! Ты должна была сдохнуть еще на свадьбе!

Это оказалось… Просто. Быстро. Мне даже не пришлось говорить и половины из того, что я запланировала, чтобы вывести его на импульсивное признание.

В зале начинается гомон, и судье приходится создать какое-то шумовое плетение, чтобы привлечь к себе внимание. Фил в панике оглядывается по сторонам, чтобы придумать, как выбраться из того, во что он себя загнал, но помощи ему ждать неоткуда.

— Господин Фирхомбахер? — переспрашивает судья. — Как вы можете объяснить ваши слова?

— Это не Ариелла! Проверьте ее! — орет Фил и выглядит как человек, едва держащий равновесие на краю пропасти. Секунда — и его ничто не спасет.

Ксаррен переводит на меня взгляд, а по спине бегут мурашки. Мне нужно придумать, как доказать, что я Ариелла. Мои тайны должны оставаться моими.

— Я могу рассказать многое из моего прошлого, — говорю я ледяным голосом, таким же, как зимние ночи в чулане под крышей. — Про то, как меня запирали одну в темноте, как, намеренно обвинив в непослушании, остановили мое обучение. Хотя на самом деле вы жутко испугались, когда поняли, что стихийная магия легко мне подчиняется, даже если изучать ее как бытовую. Помните, тот первый раз, когда я больше недели провела на чердаке?